Выявить и задержать... - Алексей Фёдорович Грачев

Костя подошел, глядя на чистое, точно умытое недавно, лицо поповича. Усики Розова двигались нервно, а с губ не сходила ироническая усмешка.

— Чего надо? — спросил Костя.

Розов обернулся к Осе.

— Видел, Ефрем, он еще нас и спрашивает, чего нам надо.

Оса поднял винтовку, дулом ее постукал Костю по голове, другой рукой обшарил карманы кожуха. «Ну-ка заставят распахнуть полушубок». От этой мысли даже попятился. Но Оса опустил винтовку.

— Точно, что ты кузнец? — хмурясь, задал он вопрос.

Костя вынул мандат за подписью Зародова, подал его Розову. Тот, не вынимая правой руки из-за борта куртки, прочел, но улыбка осталась на губах.

— Знаем, что за Симкой кто-то гнался недавно. Не ты? Вроде как похож на агента.

— В артели колесников нас много было, — сказал Костя, убирая бумагу в карман. — Что же, все агенты?

— За Симкой Будыниным гнался на коне. В шубейке... Вроде как твоя подходит, — продолжал Розов, глядя Косте в глаза.

Из толпы танцующих вывалился по-пьяному Санька, облапил Розова:

— Павлуха, где хоть ты это пропадаешь? Вот смотри ты, Костыль, — обратился он к Косте, — малыми вместе в школу ходили. Помню, на реке драться стали, сцепились, что раки клешнями. И вот он духовную семинарию кончил, а я так и есть лапоть лаптем.

Он хахакнул, полез целоваться к Розову.

— Тише кади, в нос не попади, — зло прошипел Розов, отталкивая Саньку плечом. Опять повернулся к Косте: — Так я говорю насчет шубейки...

— Мало ли там в шубейках, — отозвался Костя, — а на конягах не разъезжаю. Санька вон меня привез. Подтвердить может хоть сколько... А что кую, вины тоже нет. Не добровольно я в Игумнове. Мобилизовали.

— Да вы что, ребята? — возмущенно закричал Санька, обращаясь к Розову, к Осе, к Срубову, все еще постукивающему сапогами в кругу, но смотревшему на них с вниманием. — Моего дружка в допрос.

Оса холодно оглядел Саньку.

— А ты заткнись. Лучше поди к дядьке своему Матвею Гавриловичу да пообнимайся с ним. Он там, на дворе, у подводы.

— Так ведь, ребятки, — снова начал было Санька, но тут Розов вытянул наконец-то руку с поблескивающим вороненой чернью маузером.

— Сказано тебе, — прибавил угрожающе, — поди наружу. Хорошо, дядька с нами, а то бы мы тебя спросили про службу в Красной Армии. Показали бы, где раки зимуют.

Санька спиной попятился к двери — взгляд его, брошенный на Костю, сказал: «Не знаю, что и делать».

Так понял его Костя. Он стал натягивать на голову папаху, будто тоже собрался уходить, но Розов ткнул его в грудь дулом:

— Ты, кузнец, постой. Все же не по душе мне твои сказки... Кто на самом деле?

Оса прибавил, сплюнув остервенело себе под ноги:

— Дурачка строит. Выбить из него этого дурачка надо бы. Симка — он бы признал его, может.

— А что, — загорелся Розов, и усики его двинулись, — покажем его Симке. И пусть Симка с ним решает, выносит приговор.

Подошел Срубов, на ходу натягивая пальто. Музыка снова стихла, и парни с девчатами опять прижались к стенам, беззвучно, точно сели в кинематографе смотреть картину, скажем, «Вниз по матушке по Волге».

— Так что это за рожа? — хрипло спросил и подтолкнул Костю плечом, как вызывая его на драку.

— Говорит, будто мобилизованный он, а по мне так он что ни на есть из сыска, — ответил Розов.

Оса прибавил, кидая винтовку через плечо:

— Его надо показать Симке. Хотел он заполучить себе в руки того стрелка, что палил на реке, да промахнулся...

Срубов кивнул соглашающе головой:

— По мне так лучше бы его сразу хлопнуть за углом. Без возни. Ну, раз решили. Вот что, парняга, — взял он Костю за воротник кожушка, подтянул к себе, — коль скажешь, что ты агент, отпустим. Не скажешь — сведем к Симке, а он наш комендант смерти. Он тебе и приговор вынесет, он тебя и на клочки разорвет, как волк овечку.

— Мне Симка не знаком, — осипшим сразу голосом ответил Костя. — Надо вам — ведите. Только гонять зря незачем.

— Там увидим, зря или не зря, — цыкнул презрительно Оса. — Выходи тоже.

— Эй, Ольга, — крикнул Срубов, — давай тащи узел, собрались мы.

— С матерью бы поговорить, Вася. Сбегаю я за ней, у крестной чаевничает, — попросила Олька, но Срубов оборвал ее:

— Есть нам время с матками болтать. Одевайся и выбегай.

— И гости, — снова заикнулась было девушка.

— А гостей в шею, — посоветовал мрачно Срубов.

Но гости, не дожидаясь лишнего приглашения, хлынули к двери, загрохавшей отчаянно железным кольцом. Вслед за ними на улицу вышел и Костя. Возле дома стояла подвода, и лошаденка казалась выбитой из камня. На подводе сидел высокий пожилой мужчина с карабином на коленях. В свете луны поблескивало дуло. Он говорил негромко стоявшему около него Саньке:

— Я, Саня, твоего дружка в глаза не видел и потому не защитник ему. Лучше ты кланяйся от меня матери да жене моей Глафире. А отцу твоему нет от меня привету.

Санька, увидев, что Костя вышел под конвоем, метнулся было к нему. Розов вскинул маузер, сказал холодно:

— Если ты, Санька, полезешь еще, не ручаюсь за себя... Иди и кланяйся, как посоветовал тебе дядька.

— Иди, Саня, — сказал Костя, — передай Иван Ивановичу, что я вернусь скоро. Посмотрит Симка, и отпустят, потому что приняли меня за кого-то другого.

Одного только опасался сейчас Костя: как бы бандиты не спохватились да не забрали с собой и Клязьмина как свидетеля. Тогда след оборвется. А в том, что Санька постарается найти отряд Колоколова, он был уверен. Отряд пойдет в Ополье, и тогда банде не уйти далеко. И от волнения, знать, Костя сказал, обращаясь к Розову:

— Только идти бы поскорее.

Розов захохотал. Нет, бесконечно весел и беспечен был этот красивый попович, затянутый плотно в хромовую кожу. Обернулся снова к Срубову, кивнул головой:

— Торопится кузнец. Первого такого вижу... Сам торопится.

Срубов, оглядев Костю, мрачно бросил:

— Кто знает, есть ли Симка в Аксеновке, нет ли. А тащи за собой — может, и верно, — сыщика.

Оса отозвался, освещая лицо огнем цигарки:

— Это скоро узнаем, Василий. Не