Ирбис. Том 4: Подгорное царство - Андрей Мошков

— Обойдусь, — фыркнул юноша, а затем добавил: — Спасибо, что нашёл. Я думал, ты не вернёшься.

— Дело, за которое взялся, нужно делать хорошо, — скептически заговорил мужчина, — если уж взялся котика выгуливать, то нужно следить за бестолковым зверьком…

— Сам «бестолковый зверёк», — огрызнувшись, перебил его зверолюд.

— Скорее уж слишком добрый! Что поделать, своих не бросаю… А с тобой пожёстче надо.

— Не надо. Дальше куда идти? Я постараюсь больше не отставать. Вот…

— Имей в виду, умник: в Казан-Нноте не принято говорить на иных языках, кроме местного. Это считается зазорным для гномов. Некоторые из них знают языки поверхности, но ни за что не заговорят на них в столице. За твои вопли вполне могли оштрафовать или надавать по ушам.

— Меня оштрафовать хотели?..

— Нет. К постоялому двору отвести. Ты ведь не гном, да и в беду попал. Но так больше не ори. Иначе можешь проблем накликать. Понял?

— Угу… Но как же тогда…

— Свистеть буду. Иди на свист. Сумеешь?

— Да! Я тоже свистеть могу, а ты меня найдёшь, — предложил мальчишка.

— Перебьёшься, котик! — ухмыльнулся мужчина, — что я тебе, собака, что-ли, на свист отзываться? Дальше пойду, и всё.

— Эй! Это опять твоя шуточка. Я не соба…

— Успокойся. Ты — Котик. А по сути — зверолюд. Твой слух острее моего. Хм… Ведь не потерял мою веточку?

— В кармане, — буркнул парень.

— Тогда пошли.

* * *

Несколько часов Ирбис следовал за Самди по улочкам Казан-Ннота. За минувшее время они успели посетить с десяток имений. Разумеется, мальчишка таскался за торговцем информацией не просто так, а при каждой возможности заваливая человека самыми разными, зачастую бессмысленными вопросами. Цель была всего одна — немного позлить и подействовать на нервы попутчику, отыгрываясь за былое его же методами. Задумка вполне удавалась. Златоглазый злился, ругался, огрызался и язвил, но к насилию от чего-то не прибегал, ограничиваясь требованиями нелепой платы за ответы.

— А в честь кого эта статуя? Скажи, пожалуйста. Я прочитать не могу, — как-то раз попросил парнишка, наткнувшись взглядом на стоящее у них на пути изваяние гнома с поднятым над головой топором. Ответ его совершенно не интересовал. Очередной пустяковый вопрос был задан исключительно для того, чтобы не давать покоя попутчику.

— Иди и оближи эту надпись. Тогда прочитаю, — огрызнулся в тот раз мужчина, явно не ожидавший исполнения требования.

В прочем, на некоторые вопросы ответы давались и без требования нелепой платы. К примеру, молодому страннику удалось узнать, что воздух в огромную пещеру поступает с поверхности через вентиляционные шахты, миниатюрные версии каковых имеются и в домах без окон. А бороды гномы сбривают в знак верности при поступлении на воинскую службу и отращивают по новой, уже в качестве солдат, чем показывают свой статус в армии. Часть про разделение гномьего общества на касты парнишка не понял, а потребованная тогда за пояснения плата оказалась слишком бредовой.

Конечно, довольный собою юноша ничего странного не делал, лишь молча улыбаясь. Чего он не понимал, так это почему человек терпит подобные выходки, выражая явное негодование лишь словесно. Несколько раз Ирбис терялся, не поспевая за быстро шагавшим мужчиной, либо отвлекаясь на очередную игру теней на дороге, создаваемую композицией из заборов и посаженных за ними светящихся грибов. И раз за разом слышал призывный свист, а затем ехидные комментарии нашедшегося попутчика.

Зверолюд уже не обижался на колкости и ругань в свой адрес, по большей части пропуская их мимо ушей. Происходящее казалось молодому путнику чем-то вроде соревнования, в коем соперники пытаются вывести друг дружку из себя одними словами. И к концу дня он мог уверенно заявить, что вышел победителем. Причина отсутствия проблем была проста: зверолюд не переступал незримой черты, когда златоглазый от обычного брюзжания переходил к угрозам. Тогда следовало ненадолго остановиться, выждать, пока тот чуток успокоиться, и можно было начинать заваливать проводника новыми пустяковыми вопросами. Парень понимал, что ведёт себя глупо, но ничего поделать не мог, получая от происходящего удовольствие.

Оставался единственный важный вопрос без ответа: почему его вообще терпят? Но задан он так и не был. Мальчишка мог лишь предполагать, что, несмотря на грубости, Самди тоже нравятся эти бестолковые словесные пикировки. В конце концов, как удалось убедиться юноше, лицедействовать бог, выдающий себя за человека, умел прекрасно.

Этот навык он использовал без зазрения совести при встречах со своими нанимателями, каждый раз преображаясь в лице. С одними торговец информации вёл себя вполне учтиво или даже вежливо, другим, судя по тону голоса и краснеющим на глазах от гнева лицам, сразу начинал хамить. Однако многие от чего-то терпели выходки несносного человека, продолжая вести с ним дела.

Ещё дважды начинающему друиду приходилось выращивать из веток маленькое молодое деревце, которое затем преподносилось в качестве подарка местной знати. Сам мальчишка в дела златоглазого благоразумно не лез, временно прекращая поток раздражавших попутчика вопросов.

По заведённому обычаю, он оставался на улице, не ленясь практиковаться в использовании разговорника и местного языка. В основном это сводилось к приветствиям и прощаниям.

Слыша речь юноши, гномы реагировали по-разному: кто-то удивлялся, кто-то улыбался, некоторые смеялись и приглашали в дом. В тех случаях зверолюда отводили к слугам и угощали ставшими привычными, свежими, но казавшимися жёсткими хлебными лепёшками с кусочками мяса. Наливали и алкоголя, от коего приходилось вежливо отказываться.

Предпоследний их визит состоялся в некое подобие местной закусочной на свежем воздухе, если таковым воздух вообще можно было считать в огромной пещере. Несколько столиков располагалось за каменной оградкой, прямо на улице, возле маленького домика, внутри коего занимались исключительно готовкой. Самди там встретило четыре женщины.

Игнорируемых всеми, Ирбис молча стоял с ними рядом, слушая оживлённый диалог на повышенных тонах. Что удивительно, причиной гнева гномок стал не ухмылявшийся мужчина, а переданные им исписанные листы бумаги. Нанимательницы минут десять возмущённо кричали не пойми на кого, после чего передали торговцу информации весьма крупную сумму денег золотыми монетами и сложенную вдвое записку. Человек лишь мельком её прочёл, согласно кивнул и пошёл прочь.

Это был единственный случай, когда пареньку удалось лично поприсутствовать на переговорах. Что же касается оплаты… Не всегда златоглазому отдавали её добровольно. В последний визит к одному из поместий он, как обычно, прошёл в имение,