Песни служителей Адхартаха: призыв - Андрей Кот

Шаману почудилось, что фигурка за ним в тот миг внимательно наблюдала. Он плюнул через плечо, оторвал кусок ткани от халата, плотно замотал бронзовую находу и сунул в мешочек на поясе. Затем он еще раз осмотрел место вокруг себя напоследок, но не нашел ничего интересного и побрел обратно в юрту хана, что-то бормоча себе под нос и ощупывая фигурку на поясе.

Когда он поднялся, начальника дозора уже раздели догола перед порогом юрты хана и пытали поочередно плетьми и каленным железом, выясняя, почему на посту никого не оказалось. Ничего вразумительного он ответил не смог, тараторил и плакал, что “все начиналось как обычно”. А потом – словно провал в памяти у всей охраны. Единственное, что удалось понять из его визгливых стенаний, что какой-то слуга вечером разносил заморское вино, якобы по приказу самого Бату-хана в благодарность за верную службу.

Хан был скор на расправу. Как не упрашивал Четгер Яриг, объясняя, что несчастных намеренно усыпили, всех незадачливых стражников привязали к лошадям и разорвали на куски.

И тут запыхавшийся темник Менге вбежал в юрту и принес зловещие вести: часть войск по приказу Гуюка поднялись со становища и ушли в великую Монголию. Субэдэй и Четгер Яриг едва успели спасти буревестника, повиснув на руках взбешенного Бату.

Следующим днем не сомкнувший ночью глаз, хмурый Бату задумчиво вертел найденную тамгу (второй знак шаман показал, но оставил себе) и нетерпеливо слушал переводчика. Перед ним стояли те, кто не подозревая, спасли Бату-хана от гибели, заставив шамана вернуться. Странная троица везла послание от Папы Иннокентия к великому хану. Их главный был грузный человек с добродушной улыбкой. Он отчаянно силился выглядеть уверенно, хотя по нему было заметно, что дальняя дорога крайне изнурила его.

Второй мужчина – худой, высокий, родом из польских земель – говорил от лица своих друзей.

Но самый большой интерес представлял третий, хотя и старался скрываться за спинами товарищей. Глаза на хитром, лукавом лице постоянно шныряли вокруг. Он не испытывал какого-либо страха или беспокойства и с таким любопытством осматривал собравшихся монголов, будто перед ним предстали все диковины мира.

Удивительное дело, но, когда взгляд его падал на отстранившегося от беседы в дальнем углу Четгера Ярига, то он заговорщически ему подмигивал, как старому знакомому и всякий раз удовлетворенно кивал. Первое время шаман не замечал подобного поведения, но постепенно он почувствовал необычное внимание посланника папы к себе.

Вечером Бату-хан вызвал Четгер Ярига к себе.

– Я хочу, чтобы ты отправился с папскими посланниками в Какокорум. Во-первых, мне нужны преданные глаза в ставке великого хана. Не сегодня – завтра соберется курултай, где, боюсь, выберут великим ханом нашего врага Гуюка. Проследи за его первыми действиями, и если увидишь признаки опасности для меня, лети обратно, как птица, не жалея лошадей. Во-вторых, я не доверяю этим посланникам папы, и только ты можешь выведать их тайные замыслы.

Четгер Яриг попытался прервать говорившего, но тот остановил его.

– В третьих, и это действительно необычно, они сами попросили тебя в проводники.

– Что? – огорошено произнес Четгер Яриг.

– Я сам поражен. Вот и гадаю, откуда они про тебя прознали? Сам видишь, надо все выяснить. Выезжайте послезавтра, не хочу, чтобы они долго здесь оставались, разнюхивали все. И воспринимай это не как приказ, а как просьбу друга.

Хан на прощание положил руку на плечо своему другу и посмотрел с плохо спрятанной тревогой в глазах.

“Он понимает, что Гуюк все ближе подбирается к нему”, —подумал Четгер Яриг, вглядываясь в серое, морщинистое лицо Бату. – “Когда я встретил Бату, его глаза горели уверенностью и неукротимым огнем. Сейчас в них появилась усталость и растерянность перед будущим”.

Но вслух произнес другое.

– Ты всегда можешь на меня рассчитывать, Саин-хан. Вместе мы победим твоих врагов.

– Несмотря на моря пролитой крови наших врагов, ты продолжаешь звать меня “добрым ханом”. Ты неискоренимый льстец.

– Нет, Бату-хан, просто я вижу в тебе то, что другие не замечают, – поклонился шаман.

Бату горько улыбнулся.

– Возьми эту охранную пайцзу, – он протянул пластинку Четгеру Яригу. – Избегай в Какокоруме попадаться Гуюку и его близким на глаза. Я отправлю с вами два десятка надежных воинов и толмача, для всех – именно он главный отряда. Да хранит тебя Великий Тенгри. Прощай.

Четгер Яриг склонил голову, ударил правой рукой по своей груди в знак почтения и пошел к себе.

– Уважаемый Баавгайн, дозволишь ли мне войти к тебе для короткого разговора? – раздался голос за стенкой шатра, почти сразу после возвращения от хана.

Четгер Яриг вздрогнул. Никто многие годы не называл его этим именем, пожалуй, и в живых никого не осталось, кто его помнил. Однако голос был очень даже живой, хотя какой-то надсадный, с хрипотцой. Как если долго человек говорил-говорил, да уже сил не осталось звонко слова выговаривать. Шаман выглянул за порог и едва не вскрикнул от удивления. Перед ним стоял тот самый глумливый монах, который строил ему рожи на приеме у хана.

– Я дождался, когда великий Бату-хан отпустит тебя, и мы можем спокойно переговорить, – на чистом монгольском языке продолжил чужеземец.

Пораженный Четгер Яриг молча кивнул и посторонился, чтобы дать гостю войти. Несколько минут тот по-хозяйски расхаживал по юрте, рассматривая различные предметы утвари, хвалебно цокая языком и бубня себе под нос: “о-о-о”, “ого”, “представьте себе”. Наконец, когда Четгер Яриг начал заметно раздражаться от назойливости гостя, тот вздохнул, что его отрывают от важного занятия и повернулся к хозяину.

– Не перестаю удивляться изобретательности кочевников. Ведь все на ходу, на колесах, на лошадях, а все же умудряются создавать уют.

– Откуда ты знаешь мое имя, чужестранец? – резко оборвал его Четгер Яриг, не присоединяясь к восторгам гостя.

– Разве твое имя не Четгер Яриг? Мне казалось, оно известно всем.

– Но ты-то обратился ко мне иначе.

Гость удивленно вытаращил глаза на шамана.

– О, это явно какое-то недоразумение. Я поднял детскую игрушку, которая валялась у входа. Наверное, я задумался о ней.

Он протянул хозяину деревянную фигурку медведя. Четгер Яриг взял ее и спросил:

– Откуда ты знаешь наш язык? Неужели тоже поднял с земли?

Монах рассмеялся.

–Столько лет на белом свете, а ты все так же ребячлив и задирист, мой друг. Но ответ очень прост, у меня способности к языкам. Я – Адхартах, ученый монах, и за свою жизнь я встречал разных людей. Они и учили меня своим