О Тоскане без тоски. Итальянские истории с привкусом счастья и базилика - Элена Набель

Ротонда Монтесьепи (Rotonda di Montesiepi) – построена над местом, где Гальгано вонзил меч в камень. Сейчас он находится под куполом из стекла. К древней церкви, постройка которой началась в XI веке, в XIV пристроили капеллу Сан-Гальгано (Cappella di San Galgano a Montesiepi). Расписал ее сам великий Амброджо Лоренцетти, вот только фрески эти в конце 60-х решили снять методом срыва и увезти в сиенские закрома. Полежав так с десяток лет, фрески были отреставрированы и вернулись в капеллу. Две из них посвящены Богородице, две – святому Гальгано. Здесь же хранятся мумифицированные руки разбойника, наверное, для наставления всем плохим людям.

• Музей Епархии, Кьюздино (Museo di Eparchia di Chiusdino) – сам музей великолепен, маленький, уютный, вровень с человеком. Здесь собрано достаточно живописных и скульптурных работ, посвященных Сантуччо. Вся музейная композиция крутится вокруг мощевика и короны святого Гальгано. Мощевик был создан в 1260 году сиенским мастером Паче ди Валентино. В конструкцию был вмонтирован механизм, который поднимал остроконечные дверцы дарохранительницы, обнажая голову Сантуччо. Действо это должно было выглядеть сказочно, особенно для детишек, чувствующих приближение рождественских праздников намного раньше, чем взрослые.

Здравствуй, Дедушка Мороз

День святого Гальгано – праздник местечковый, его и не справляют больше ни в Кьюздино, ни в Сиене, если только старики вспомнят и перекрестятся в память о Сантуччо. Но как все мудро в природе, и день Гвидотти открывает дверь в декабрь, заглядывая в сказку, где череда больших праздников шелковой ленточкой бежит к Рождеству и Новому году. Уже с 6 декабря в Италии начинается предрождественская суета – в этот день итальянцы наряжают елку, а католический мир отмечает праздник святого Николая Угодника (к православным почитаемый на Руси Николай Мирликийский постучится в двери 19 декабря).

Именно с Николая когда-то был срисован образ современного Деда Мороза – нет, не потому, что у святого была «борода из ваты», а потому что почитается Николай Чудотворец как заступник всех бедных и детей, то есть самых беззащитных членов общества.

Когда-то, еще не так давно, именно 6 декабря детишки всей Европы получали предрождественские подарки, и приносил их удивительный персонаж – в красных религиозных одеяниях, с митрой на голове и епископским посохом-пасторалом в руке.

Мы, русскоговорящие, любимого персонажа с детства называем Дед Мороз; в Италии его зовут Babbo Natale, дословно – Рождественский Батюшка (Отец); в англоязычных странах дед с ватной бородой в красных одеждах, отороченных белым мехом, зовется Santa Claus – святой Николай.

Вот уж Чудотворец да и только! Вот как начудил-начудотворил Николаюшка! Но больше-то не он, а его почитатели. Когда Николай, еще не святой, а епископ, жил и служил в храме города Миры, уж очень ему грустно было смотреть на бедствия людские, и он тихонько, незаметно так помогал бедным прихожанам, например, продал всю недвижимость отцовскую, а все деньги раздал нуждающимся. Когда же узнал, что у разорившегося купца три дочери остались без приданого, так расстроился, что три ночи ходил под окно бедняжек и три раза подбрасывал им мешочки с золотом на приданое. Девушки были спасены от бедности и проституции, а их благородный отец выследил Николая в последнюю, третью ночь и бросился ему ноги целовать, но будущий божий угодник был скромен и взял с купца слово о неразглашении тайны.

Думаю, все же купец не только слово не сдержал, а наоборот, с энтузиазмом о помощи Николаевой рассказывал, иначе как бы мы узнали об этой истории и о том, что последний мешочек с золотом был брошен Николаем так далеко, что угодил не в кровать младшей дочери, а в один из носков, висящих над камином?

Носки с различными сладкими подарками дарили раньше именно 6 декабря. Но, наверное, это было рановато, и традицию оставлять подарки в висящем над камином носке перенесли на Рождество.

Правда ли: феи порою ночной

Сыплют гостинцы в чулок шерстяной?

Правда ли: феи на праздник игрушки

Детям хорошим кладут под подушки?

Я не шалил, хорошо себя вел,

Но ничего я в чулке не нашел.

Джанни Родари, перевод С. Маршака

А если нет камина? Молиться Николаю, божьему угоднику и чудотворцу, и, может, он пронесется в колеснице, запряженной оленями, над вашим домом, и «Оохо-хо-хо-хо!» – будет всем нам счастье!

Diospyros – божественный огонь

Оранжевый фрукт, круглый, чуть вытянутый, с легким заострением на кончике округлости, светящийся изнутри теплым, мягким и обволакивающим светом, называемый хурмою, попробовала поздно – наверное, лет в шесть или семь.

Мои бабушка и дедушка по папиной линии были глухими. Не глухонемыми, а глухими, это очень большая разница. Они оглохли в юности. Дед, правда, до глубокой старости слышал немножко через слуховой аппарат. Говорили они очень хорошо, только как-то глуховато, немного в нос, у бабушки была еще очень приятная мне «скрежатинка» в голосе.

Деда часто дома не было, наверное, он работал, а бабушка была домохозяйкой маленькой хрущевки в две небольшие комнаты на улице Коммунаров, прямо под окнами университетских корпусов. В моем детстве это был тихий, зеленый район. Улица Красногеройская была полупустой и малопроезжей, все ее движение начиналось от Пушкинской и заканчивалось на светофоре, на перекрестке с улицей Коммунаров, где машины сворачивали, и до самой Удмуртской улица утопала в зелени парков, тишине огромных дворов с немногочисленными магазинчиками и прохожими. На углу бабушкиного дома был «Хлеб-Нянь» – магазин, в который, будучи уже девушкой, я заходила купить бабуле каких-нибудь вкусностей по дороге к ней в гости.

Бабушка целыми днями строчила на ножной машинке, обшивая всю семью и большое количество подруг-заказчиц, которые приходили в дом с утра до вечера примерять, расплачиваться, советоваться с выбором материала или просто поболтать с бабушкой за чашечкой чая с немудреными, дешевыми советскими конфетками (бабушка и дедушка жили очень скромно).

Когда кто-нибудь приходил и звонил в дверь, в квартире – во всех ее комнатах – зажигались электрические лампочки: если шли «свои» – глухие, лампочка вспыхивала один долгий раз, если «чужие» – не знающие, кто живет в этой квартире, лампочка начинала вспыхивать и гаснуть, нервно дергаясь и пульсируя. Тот, кто стоял за дверью, не услышав при нажатии кнопки звука звонка, начинал беспокоиться за его исправность и звонил, звонил, звонил в световой колокольчик.

Когда загорался колокольчик-лампочка, стук работающей ножной машинки прекращался, и бабушкины тапочки лихо отшлепывали марш через все комнаты к входной двери. Потом щелкал замок, и из маленького коридора начинали доноситься шелест снимаемых пальто или плащей и порой