Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

«Просто поём на улице». 1976 год

Когда я с Брозовским разговаривал по одному объекту тоже, он говорит: «Да нет, там Ройзман ни копейки не дал», а Ройзман здесь свидетельствует, что он даёт или детям деньги собирает. Он и сейчас также собирает, и уже там лекарство найдено, и он собирает деньги. Уже ребенку нельзя ставить эти лекарства, а он собирает деньги. Он объявляет сумму лекарства на 160 миллионов, да? А на самом деле лекарство стоит 114 миллионов, да? А потом, сейчас я вот говорю, что Шумилов, который его адвокат, сюда приезжал. Он сидел за мошенничество, я уверен, что он и сейчас этим же занимается. Поэтому здесь четко просматривается: терминатор-разрушитель-ликвидатор. И у меня нет, всё-таки, сомнений, что он пашет на спецслужбы.

Я лично всегда придерживаюсь одной пословицы: «Лучше с порядочным потерять, чем с негодяем найти». Потом же это всё аукнется, всё откликнется, закончится страшным скандалом. Или он уйдет в больничку или сядет. Ну или не сядет, а что-нибудь с собой сделает. Это человек очень жёсткий, способный на поступок. Когда касается его жизни, он способен на поступок. У меня такая информация была, когда я по суду выступил. Выступил по суду, где он был. Так он после этого искал на меня людей, но ему просто сказали: «Не вздумай, нахрен».

– Искал?

– Чтобы «заказать». Ну я не знаю, может ноги сломали бы, а может – убили бы нахрен. Вот. То есть, он способен на поступок, он из тех людей, которые могут натворить, если их загоняют в угол. Он бздлявый сам по себе. Потому что, когда он не знает, что делать, он пытается спрятать рожу в песок, а жопу наружу. Когда пришло сообщение о том, что арестовали Кинёва, он уехал в Синячиху. Спрятался, уехал в Синячиху, убежал. И дело Малёнкина тоже. Малёнкина же за свое посадили. Но они бздели, что он начнет разговаривать.

И Ройзман бздел. Он очень бздел. Поэтому он боролся за него, он понимал, если Малёнкин начнет рассказывать, мало никому не покажется. Малёнкин и сейчас молчит. Малёнкин и сейчас не рассказывает. Он нам с тобой ничего не сказал. Хотя он настроен против Ройзмана, но он ничего не говорит, потому что там, видимо, есть замазка.

Сам подумай, до такой степени взять и излупить девку. Извини меня, какое ты имеешь право вообще прикасаться?

– А он, получается, к оперативному управлению фонда отношение имел или нет?

– Имел самое прямое отношение. Смотри, там были моменты, которые были за моей спиной. То есть были вещи (подброшенные наркотики), про которые все понимали: если Кабанов узнает, то мало никому не покажется. У нас был момент, когда я там двух на оперативке чуть не зарубил. У меня был меч японский, но меня там тормознули. Ещё был момент, когда я Малёнкину сказал: «Слышь, ты, еще раз так скажешь при мне…». То есть, то, что можно подкидывать наркоту. – это Ройзман знал.

– Нет, а я имею в виду следующее: ты на каком-то этапе просто перестал этим заниматься?

– Не, смотри, как там было. Многие вещи шли параллельно при мне. Там понимали те, кто исполнял роли, что если Ройзман узнает то, что я что-то знаю, он их просто изувечит. А потом уже, в 2008 году, – я ушёл конкретно служить в храм, и до 2014 я в фонде был как бы виртуально. То есть, я приезжал сюда, то, что нужно, я делал, и всё. Ездил на передачи там, на радио, ТВ и всё такое вот. Но мое слово было здесь не последнее. Ройзман понимал, что если я узнаю, то… Но по Сагре – это уже гораздо позже. Это уже когда меня не было. Но я занимался Сагрой, и я Бычковым занимался. Ну, Бычков там был ещё при мне. А вот Сагра-то уже без меня была. И всё равно я ею занимался. То есть, он очень грамотный, он манипулятор людьми, очень серьезный. Он очень умело работает. Он очень жадный, но, когда надо, – он даёт деньги, он делает дорогие подарки.

Это, когда умерла девочка эта тагильская, которую выпорол Малёнкин, и она умерла там от менингита или ещё от чего-то, он же семье там столько подарков отвёз. Золото-бриллианты, всё. Тем тагильским. Он их просто купил. То есть, у него эта система чётко работала. Он, если нужно, он пойдёт, отдаст. Он очень богатый, поэтому вот так.

Представляешь, мы сейчас по Кинёву собрали столько информации? Не дали хода, закрыли нахрен. Нам же гарантировали, что: «Всё пойдет, братан». Закрыли все нахрен, сказали: «Нет». А мне один человек сказал: «Он, походу, офицер, очень такой влиятельный человек». Я говорю: «Я вам об этом говорю уже пять лет, а то и семь. А вы…». Я на пресс-конференции даже сказал, что Ройзман – сотрудник. Я в этом уверен, что он в звании. Если эти сексоты Ходорковский и Навальный просто стукачи, то этот в звании, хотя я допускаю, что и Навальный там на особом положении, конечно, не офицер, но такая херня.

– А как, что там с квартирами?

– Смотри, я думаю это надо проверять. У Димы информация была очень серьёзная, что там тётенька одна к нему приходила, к Диме, это когда мы уже открылись вторично. Говорит: «Я работала там в этом – МУГИСО, не в МУГИСО, а где там оформляют квартиры. Часто Ройзман приходил туда, просил меня помочь с документами на других людей при оформлении квартир…» Очень много было переоформлений квартир. Вот я думаю, что вот этот бизнес с Кинёвым, он был заточен именно на такие вещи. Потому что люди старые, и они ведутся.

Вот ты представляешь, идет приём, он принимает кучу народу. Он это уяснил с депутатства Госдумы, тут человек по сто пятьдесят собиралось, у приёмной в фонде. Он в этом здании по человек сто пятьдесят принимал. Шли бабушки-дедушки, он же «народный» депутат. А потом он начал понимать, что это те вещи, с которых можно крутиться. И Кинёв появился там не случайно. Мы же допускаем, что Кинёв не стал на эту тему никому ничего рассказывать: одна-две-три, я думаю, там было много квартир. Я думаю, что и с Чуваковым (покупатель квартиры убитой пенсионерки Ледовской) была простроена эта линия…

Конечно, Чуваков не участвовал в убийстве. Кинёв нам сам рассказал, у нас записано. Изначально Кинёв рассказал, как было на самом деле. Что Ройзман был в курсе, что Кинёв должен