Дикая собака - Пекка Юнтти

финских женщин в платьях, рабочих, высокомерного полицейского, толстого торговца в фартуке, стоящего перед своим магазином. Улицы широкие и ровные, как заводи Тенгелиё. Новых зданий больше, чем в наших деревнях когда-нибудь было старых. Повсюду большие строительные площадки, и все готовое – новое. Как будто войны никогда и не было.

Огромный светлый отель стоит на берегу реки Кемийоки. Аарно говорит, что он тоже был взорван во время осенней войны.

– Бомба подняла все здание целиком в воздух. Потом оно упало на землю и рассыпалось на части.

– Не верю, – говорю я.

– Так говорят, что разом взлетело в воздух.

– И не верю, что кто-то смог успеть выстроить его заново. И весь этот город.

Аарно лопочет с гордостью, словно все вокруг создано его заслугами.

– Сейчас такое состояние духа, что все сбывается.

Он останавливает машину перед отелем, снова открывает дверь и сыпет любезности, которые только в городах говорят женщинам. Я стою перед входной дверью и восхищаюсь. Такое большое здание построено из камня, как замок, и я смогу в нем переночевать.

~

Я думала, что на мне красивый наряд, но в дверях ресторана поняла, что хожу в тряпье, как бедняжка. Вижу таких утонченных людей, что хочется повернуть назад, но Аарно ласково подталкивает меня за плечи в зал. Он подзывает обслуживающий персонал. Мужчина в элегантном черном костюме кланяется и спрашивает, был ли у господина управляющего лесом сделан заказ.

– Нет, но я голоден.

– Ну, тогда сюда, пожалуйста. Хотите, вероятно, место у окна, как и раньше.

– Давай спросим у Айлы, поскольку она впервые в городе.

– Действительно, добро пожаловать в Рованиеми, – кланяется мужчина. – Мисс может выбрать один из этих столиков.

– Пейзаж с рекой хорош, – говорю я и не вру. Река – единственное, в чем есть смысл. Ощущаю ее, хотя мы встретились в первый раз. Сразу же вижу влажные камни и скопления камней, где прячутся рыбы. Об этом здании и этих людях не имею ни малейшего понятия. Не знаю, можно ли еще сильнее навощить ту из женщин, у которой на шее так много золота, что голова болтается. И о чем бренчит на пианино этот пианист, когда звучит так странно, но так приятно отзывается в самом потаенном уголке сердца? Ощущаю себя в ресторане, как телка на пастбище после зимы. Новое ослепляет так, что не знаешь, в какую сторону метнуться. К счастью, Аарно крепко держит с другой стороны.

– Спасибо, займем этот столик, – говорит Аарно. Официант в костюме кланяется и исчезает.

– Пожалуйста, – произносит Аарно и пододвигает стул.

Дама с золотыми украшениями на шее кивает Аарно из-за соседнего столика. Аарно – лосось-самец, его все сторонятся и все ему кланяются. Он завоевал это место для себя, и мне нечего бояться.

Аарно берет кумжу, но я не хочу, поскольку могу есть ее и дома. Выбираю жаркое из оленины. У меня действительно зверский аппетит к мясу. Осенние забои еще только впереди, и мы почти все лето ели только рыбу.

Аарно пробует свою порцию, делает глоток пива и снова рассказывает свои рыбацкие истории. Когда-то с закадычным другом они поймали десятки кумж за одну поездку.

– Зачем вы выловили так много сразу, да еще далеко от деревень? Как вы хранили рыбу?

Аарно чешет затылок и говорит, что азарт ловли был тому причиной, объяснить это сложно.

– На вас, вероятно, нападает жадность, – говорю я. – И мы знаем из Алккулы таких, которые вылавливают даже последнюю рыбу и выносят ее в навозную кучу, просто чтобы никому другому не досталась.

– Жадность – действительно грех нашего времени.

– В наших деревнях нет жадных людей. Их приводят в порядок.

– Как же их можно воспитать?

– Ну, забивают хотя бы в болото, если ничего больше не помогает, – взрываюсь я.

Златошейка и ее толстый спутник оборачиваются посмотреть. Аарно хохочет и говорит ах так, и мне кажется, как это возможно, чтобы было так приятно находиться среди людей.

После еды мы берем еще десерт. Я получаю лучшее в мире мороженое. После этого живот такой полный, что я говорю спасибо, но это спасибо слишком безлико. Я сыта и мне хорошо. Аарно вливает в себя коньяк и просит счет.

Мы идем по берегу Кемийоки. От моста остался только фундамент. Его еще не успели построить заново. Паром перевозит через реку автомобиль и людей. Аарно рассказывает истории о городе, каким он был до того, как фрицы сожгли его. Встречные приветствуют Аарно, и он в ответ приподнимает шляпу. Некоторые из пожилых мужчин останавливаются поговорить. Слышу жужжание о реконструкции, планах, концессиях и тундре. Все знают Аарно. Каждый читал его книги.

Аарно представляет меня мужчинам как лучшего гида по рыбалке в западной кайре.

– Благодаря Айле в книгах ближайших лет появится крупная рыба. Но жадничать мы не будем, – говорит он и подмигивает. Затем они продолжают обсуждать темы, в которых я ничего не понимаю.

На береговой обрыв выскакивает заяц. Он щиплет траву, как кролик на лужайке, и нас совсем не боится. В заводи прыгает хариус, спокойная водная гладь разбивается на кольца и в других местах. Рыба движется.

Мы продолжаем путь и подходим к речному рукаву. На островах в дельте реки пасется крупный рогатый скот.

– Ты должен свозить меня на эти твои рабочие площадки, – говорю я Аарно.

– Полагаю, нет, – отвечает он, трет шею и чешет за ухом. – Там нет ничего особенного, что стоило бы смотреть, – продолжает он, крутит кепку и глядит на дорогу так, словно ему поручили сосчитать все камни. Что-то ускользает.

– И все же я хотела бы увидеть.

– А я бы хотел увидеть тебя.

– Вот я, здесь.

– Действительно, полностью.

Так началась эта наша поездка. Сижу в поезде рядом с ним. Он читает газету, я просовываю руку в карман его брюк и щекочу между ног. Когда я ем хлеб, он массирует ботинком мое бедро. Он ходит на вокзале с палкой в руке, а я сжимаю его зад так, что он вздрагивает. У нас внутри такое напряжение, что мы даже не успеваем дышать. Кажется, что и все остальные торопятся. Вероятно, и они отправляются с такими же намерениями в эти ужасно огромные дома, в каждом из которых живет вместе целая деревня.

Когда мы приходим в номер отеля, Аарно набрасывается на меня. И я изучаю его досконально. Я – путешественник-исследователь, странствую по его коже к новым землям. Считаю его родинки, рассматриваю изгибы ушей, левая ушная раковина больше правой. Нюхаю пот под мышками и массирую спину. Чешу его