Флетчер и мятежники - Джон Дрейк

он не мог бы сделать лучше, будь то крепление паруса, сплетение каната или наводка орудия. Он был великолепным моряком, он дрался как дюжина дьяволов и, прежде всего, он обладал даром вдохновлять людей следовать за собой.

Какая разница, что он не умел ни читать, ни писать, ни возиться с секстантом и картами? Для этого у него были другие. Какая разница, что он никогда не мылся и не умывался? За это его любили еще больше. Какая разница, что он напивался? Разве любой на его месте не поступил бы так же, будь у него такая возможность? Какая разница, что он гонял их как лошадей? Себя он гонял еще сильнее.

А гонял их Барзан и впрямь нещадно. Он гонял их беспрестанно, с самого 29 июня, когда «Меркюр» прорвал блокаду Бреста вместе с тремя другими фрегатами эскадры контр-адмирала Вернье. Как знал каждый, основной задачей было найти эскадру сэра Брайана Хау и разгромить ее. Это позволило бы американцам возобновить свою торговую войну против англичан. Это произвело бы впечатление на американцев французской морской мощью и подкрепило бы дипломатические усилия, предпринимаемые в Вашингтоне, чтобы обеспечить активное участие Америки в войне, гарантируя Франции безграничные ресурсы этого могучего континента: зерно, лес, хлопок, табак и неисчислимые минеральные богатства.

За два с половиной месяца, которые эскадра Вернье провела в широкой Атлантике, его корабли получили бесценную возможность вышколить свои команды и достичь полной боеготовности. Такой возможности саксы редко предоставляли французскому флоту, и ни один корабль в эскадре не извлек из нее большей пользы, чем «Меркюр».

По прибытии к берегам Америки Вернье признал превосходную выучку «Меркюра», предоставив Барзану право действовать самостоятельно, ведя разведку впереди эскадры с целью обнаружения отделившихся кораблей британской эскадры и заманивания их в бой с основными силами. Было известно, что британцы использовали свои корабли поодиночке, чтобы прикрывать длинное восточное побережье Соединенных Штатов, поскольку единственный военный корабль нового флота Соединенных Штатов, тяжелый фрегат «Декларейшн оф Индепенденс» (тридцать шесть 24-фунтовых орудий), все еще находился в ремонте в бостонской гавани после повреждений, полученных в бою пятью месяцами ранее, когда, по утверждению американцев, «Декларейшн» потопил британский фрегат «Фиандра».

Отсюда и тактика Барзана при обнаружении «Калифемы» в десять часов утра 15 сентября, когда, вопреки всем своим склонностям, Барзан немедленно изменил курс, казалось бы, убегая от англичанина, но на самом деле направляясь туда, где эскадра Вернье ждала в засаде, чтобы обрушить орудия четырех французских фрегатов на одного врага.

Так «Меркюр», неся все паруса, вел «Калифему» в погоне до четырех часов пополудни, и каждую минуту этого пути Жан-Бернар Барзан проклинал, хмурился и мерил шагами свой квартердек, а его офицеры делали ставки, сколько времени пройдет, прежде чем он наплюет на приказы и обезветрит марсели, чтобы позволить англичанам догнать его для боя, которого Барзан так жаждал.

— Merde! — сказал он наконец и рыкнул на рулевого: — La barre en haut! — Руль на борт!

Других приказов не потребовалось. Его люди знали, что нужно, и бросились выполнять поворот фордевинд, чтобы лечь на курс для боя с англичанами. Как всегда, на борту «Меркюра», люди выкладывались полностью. Наказания как таковые никогда не требовались, ибо те, кто, по общему мнению, подводил Mon capitaine, получали скорую расправу от своих же товарищей на нижних палубах.

Полчаса спустя, в окружении офицеров, пляшущих от восторга, Барзан провел свой корабль перед самым носом врага, идя к ветру так круто, как не осмелился бы ни один другой, и видел, как его канониры стреляют в широкий круглый нос «Калифемы» с ее блестящей позолоченной носовой фигурой, торчащим бушпритом и массивными якорями, подвешенными к крамболам по обоим бортам. Хлоп-хлоп! — ответили погонные орудия врага, но в остальном ни одна пушка не выстрелила, когда «Меркюр» прошел на виду у бакбортовой батареи противника, которую саксы даже не приготовили к бою. Таким образом, атака Барзана была безупречна, а англичане полностью обмануты.

— Encore une fois! — взревел Барзан и ткнул рукой под ветер.

Рулевой крутанул штурвал, марсовые бросились к своему делу, и 800 тонн дерева, пеньки, парусины, железа, людей и припасов, составлявших «Меркюр», тяжело накренились под надутыми парусами, когда он повернул на бакборт, чтобы пересечь корму «Калифемы» и ударить ее снова из самого уязвимого места: прямо через кормовые окна. На этот раз маневр удался лишь отчасти, ибо был выполнен так быстро и ловко, что не более четверти канониров «Меркюра» успели перезарядить орудия, когда корма «Калифемы» оказалась у них на прицеле. Но полдюжины ядер пробили окна каюты капитана Гриллиса и пронеслись, убивая, калеча и разрушая, по всей длине открытой орудийной палубы.

И вот теперь британцы получили свой шанс. Гриллис застыл в ужасе, но мистер Бэнтри приказал обезветрить марсели, чтобы «Калифема» не обогнала француза, заходившего для дуэли борт к борту со штирборта «Калифемы», где ее канониры были готовы и ждали.

— Двенадцатифунтовые! — проревел Бэнтри в пространство, увидев застрявшее в бизань-мачте французское ядро, еще горячее после выстрела. — А теперь, ублюдки, угостите-ка их нашими восемнадцатифунтовыми!

Кое-как канониры «Калифемы» ответили. Но они были сильно потрепаны ядрами «Меркюра». Четыре из шестнадцати орудий были сбиты с лафетов, тридцать человек убиты или ранены. Люди «Калифемы» никогда не горели энтузиазмом, а теперь и вовсе пали духом. Грянул нестройный бортовой залп, плохо нацеленный и в основном неэффективный, если не считать благословенной защиты огромного клубящегося облака белого порохового дыма, которое скрывало корабль, пока его не унес ветер.

Канониры «Меркюра» заряжали и стреляли размеренно с нетронутой орудийной палубы, не получившей ни единого попадания и не понесшей потерь. Они долбили «Калифему» ядрами, целясь низко, в корпус, согласно наставлениям Барзана. Ибо месье капитан не тратил времени на преобладающую французскую практику целиться высоко, чтобы сбить мачты и вывести корабль из строя. Барзан хотел убивать англичан, а не корабли. Будь в мироздании хоть капля справедливости, Барзан одержал бы победу, которую заслужил. Но ее нет, и он не одержал.

Две вещи вырвали победу из черных от въевшейся смолы, мозолистых рук Барзана. Во-первых, ветер посвежел и зашел к зюйд-весту, а во-вторых, пара удачных ядер с «Калифемы» сбила его фок-мачту, оставив обрубок в двадцать футов высотой, и перебила главный штаг.

Находясь на ветре и немного впереди, с неповрежденными парусами, «Калифема» первой почувствовала ветер, и ее едва не бросило в левентик. Но умелая рука на руле повернула на штирборт, чтобы поймать ветер в траверз и наполнить паруса. И та же умелая рука позаботилась