Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

– Так почему без Бога? С Богом дальше.

– Стоп-стоп-стоп-стоп. А где ты увидел, что люди с Богом стали жить?

– Я же говорю, давай стараться…

– Нет, стоп. Пойми, если ты с Богом, то для тебя это всё мишура. Сразу приведу тебе в пример его, Достоевского, жизнь, это можно назвать житием. Когда его ссылали на каторгу и там издевались. Каторга была царская, как наказание это было гораздо сильнее. Ведь там тебя изводили каждый день блатные, там убивали, насиловали, не кормили, а Патриарха – вот в говно, в яму бросали. Одного митрополита тоже… И они любили людей, они там служили, они спасались и людей спасали. То есть, ты видишь спасение в служении, и ты с этим живешь. Ты с этим живешь, ты приходишь через это к Богу. То есть, ты понимаешь, что без Бога тебе конец. Бесы вокруг. То есть, ты в этом мире сам, один… Почему повесился этот, который жизнь покончил самоубийством в «Бесах»? Да потому что он понял, что другого выхода нет. Он с этим жил. Выхода нет. И он повесился.

– Ну, вот короткий вопрос. Допустим, все поняли, все приняли, всех убедил Достоевский.

– Да-да.

– Нет, ты дослушай. И короткий период до апокалипсиса пусть в этой многострадальной стране будет немножко счастья.

– Стоп-стоп. Да не будет счастья! Не будет. Я тебе объясняю. Самое страшное, что никто ничего не понял. И беда всех пророков в том, что они все говорят правду, начиная с Ветхого завета, да? Начиная оттуда, все пророки и сейчас повторяют, и всем похрен, всем похрен! И говорят – да неее, это, всё так, это всё сказки. Почему?! Потому что век Сатаны. Уже тогда начался.

– А, смотри, и сатанинского пророка тоже же не услышали.

– Как это? Кто «такой сатанинский пророк»?

– А помнишь, он даже жаловался публично, что типа: «Ах вы, суки, вы меня не услышали». Зовут его Билл Гейтс. Он же предупреждал про эту херню, про коронавирус. Ну, про эпидемию.

– Ну так он и спланировал эту эпидемию.

– Я же сказал, что он прямо заявлял тогда, но его же тоже не услышали.

– Почему? Все услышали.

– Нет, услышали уже потом.

– Нет, стоп-стоп-стоп-стоп. Я с тобой не согласен. Как не услышали, если они это воплотили в жизнь? Ты чего…

– Нет, не услышала публика.

– А, стоп-стоп-стоп.

– Она и второго пришествия не увидит, не заметит.

– Она всё увидит, там уже невозможно будет не увидеть или не понять… Когда будет второе пришествие – пум! – и все остановятся.

– Ну, в «Великом инквизиторе»-то в итоге и мессия…

– Ты не понял. Как раз Билл Гейтс это тот, кто надо. В том-то вся и проблема, что они не слушают. Они делают. Билл Гейтс – это не пророк. Билл Гейтс пришел и сказал: мы сделали, мы сейчас заразим весь мир. Мы взяли и заразили миллионы пациентов.

– И он говорит: «Ой, как грустно, что меня не услышали, что правительства не подготовились».

– Подожди-подожди. Я говорю, что он заявил, что, дескать, мы изобрели, будет вот это-это-это. А потом и говорит: «Ой, меня не услышали». Все услышали. Ты же видел, когда на открытии тоннеля в Швейцарии, в Евросоюзе, сидят руководители многих стран, элита там, и смотрят представление – Сатана-то там пляшет, страшные кадры такие.

– Ну это Михалков показывал.

– Вот. И что ты хочешь? Как не услышали? Все услышали. А он (Билл Гейтс) сам-то кто? Он – не Сатана, он – оружие Сатаны. Он мелкий винтик. А самый классный фильм на эту тему, конечно же, ты смотрел – «Адвокат дьявола». Он там же говорит: «Это – мой век». Уже тот, 20-й. «Это – мой Век».

– Самый любимый грех сатаны какой?

– Гордыня. Тщеславие. Не-не-не-не, всегда один грех вытекает из другого. Один из другого. Это уже все святые отцы сказали, что из гордыни всё. Гордыня – это-это-это-это, и всё.

– Ты – доморощенный философ, ты-то как к Богу пришел?

– Так убивали, били и всё… а как ты не придешь-то? Ни хрена себе. А как ты не придешь-то? Нееет. Задатки у каждого человека есть. Мне, допустим, в детстве нравилось заходить в Ивановский храм, ну я тебе рассказывал.

– Нет, не говорил.

– Мне нравилось, мне очень нравилось всегда на кладбище.

– На кладбищах?

– Очень. Самое красивое место, самое спокойное, тихое. Это кладбище.

– А почему?

– Ну вот как почему?! Если ты приходишь – ты пришел домой. Ты пришел в то место, где тебе нравится. Там тихо, спокойно, люди лежат. У каждого своя жизнь, своя судьба, своя история. Они все там. Все они свой путь прошли, всё. Я себя часто ловлю на этом, с возрастом человек устаёт жить. Если человек прожил много, он устаёт жить.

– Ты уже устал?

– Ты знаешь, я уже часто ловлю себя на мысли, что, допустим, это случится. И раньше, если только начинаешь думать об этом, а это у всех бывает, что – раз, ты умрёшь, и никого не будет, а все будут хотеть быть, у тебя дикий страх, ужас. А у меня сейчас этого нет. Более того, я ловлю себя на мысли, что я бы совершенно спокойно пошел на войну. Я бы совершенно спокойно мог сделать какой-то поступок, который касается, ну, своей жизни.

Для меня жизнь, она жизнь уже – ну и жизнь. Но страшно умирать, что там дальше? Как ты будешь? У тебя столько говна, да? А все остальное – что в этом такого?

Я уже всё видел, что можно было увидеть в этой жизни. Да, я это всё уже видел, как есть. Почему очень много самоубийств? Люди Бога не находят. Именно Бога не находят, и потому не находят радости в этой жизни. Она им самим не интересна. Одно и то же. Включил телевизор, а там говно одно: убили, расстреляли, взорвали, где-то, что-то, как-то это, ■■■■■■■■■■-■■■■■■■■■■, разгон демонстраций, война, бомбы… пуф-пуф. На человека это всё давит-давит-давит, интернет – то же самое, телевидение – то же самое. Книжки, в основном, то же самое. И если он не пришел к Богу, всё. Он всё, закончил. Это есть цена жизни, и она – пф-ф-ф-ф…

Я же про это говорил вот, каждый день такие катаклизмы. Всё теплее, горячее, всё, буквально всё валится, разваливается, а в церкви