Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

Совсем недавно была такая херня. Буквально, уже фонд был. Ко мне приезжают парни и говорят: «Представляешь, появился какой-то Ашот-армянин. Два метра ростом, приехал с Армении. И такой борзый…» И они сидят и смеются: «Мы с ним встречу-стрелку забили, сидим в ресторане. Он подошел. На нас смотрит. Здоровенный такой, эффектный. Говорит: „Вы чего?“». Молодой, двадцать три года. А эти-то уже такие, мужикам за сорок. И он им говорит: «Вы что хотите, чтобы про вас в тревожной хронике написали?» Они говорят: «Всё, давай, разговор окончен. Давай, всё, пока».

Обратились к Масису. Масис – это глава диаспоры армянской, он здесь давно. Вот известный дядька, хороший дядька. Кухня у него хорошая. На Шарташском рынке его ресторан-то этот, очень хороший. Ну, они пришли к нему, а он объясняет: «А я на него влияния не имею». Всё. Отказался от него.

А тот всем своим близким говорил: «Если меня убьют, похороните меня в БМВ». Вот эта их седьмая серия-то. Ну такой, блатовал: «Похороните в БМВ». А я его ни разу не видел. Но мне рассказали. Буквально через какое-то время, где-то через месяц, я еду, и вереница машин километра три. Ну я думаю, кого-то хоронят. Ну там прямо, ну, вот километра три. Мне потом звонят и говорят: «Да это Шотю застрелили». Я говорю: «Вот этого, которого в БМВ похороните?» Они говорят: «Да». Я говорю: «Ну так-то в гробу хоронят». Они смеются, говорят: «Ну да, в гробу». Вот, он там, на Лесном кладбище похоронен. Памятник большой здоровый. И всё. Те люди, которые не признают воровских законов, их убивают. Либо они садятся почти на всю оставшуюся жизнь, то есть надолго. Либо их убивают. Отморозки все так заканчивают.

Вот сколько их здесь было?! Вот банда Коротковых. Все сели, уже последний из них в зоне сдох. За что сели?! Там девочка в киоске, им показалось, что она их обсчитала, а они взяли и туда гранату бросили. И всё, убили её вообще. То есть, они стреляли, убивали, Коротковы. То есть, им вообще насрать было на всё. Вот такие отморозки и не выживают.

Пос. Широкая речка. «Широкореченские парни». 1985 год

Разговор девятый

Обретение Бога

(Стать хорошим. Создание собственного ада. Господь открывается в последний день. Достоевский. Век Сатаны. Визиты на кладбища. Выбор прививки. Приход к Богу. Крещение в Ивановском храме. Карты – самое страшное заболевание. Число Зверя на рулетке. Награждение болезнью. Послабления в церкви. Господь даёт нам насладиться свободой перед гонениями. Священники-менеджеры. Равнение на Ватикан. Чувство толпы. Отец Сергий – «лжестарец». Час испытаний. У России почти всегда были сложные времена.)

– А почему ты решил стать хорошим?

– В смысле?!

– Ну, ты – плохой, ты уже в восьмидесятые годы был, вообще-то, плохой человек.

– Нет, я сначала был очень хороший, потом был плохим, а потом решил отмазаться. Я же понял это, когда бросил ■■■■■■■■. Я же тому человеку, который меня арестовывал, его фамилия Дудко, полковник, так вот, я же к нему пришел уже после отсидки и говорю: «Я открою фонд». А это 1994 год, и он мне такой говорит: «Ну, охрану найми. Тебя завалят». А я ему: «Мне похрен, я всё равно открою». Вот. И потом так сложилось, уже в 1998 году всё срослось, и я уже знал, что мне делать. А там уже мы храм начали строить и тю-ю-ю-ю, всё!

– Слушай, получается такая метафора забавная: вы в том аду создали свой маленький ад.

– А об этом аде мне сказал отец Авраам, наш схиигумен. Он, когда я открыл фонд, приехал, я ему искренне обо всём этом рассказывал, а он и говорит: «Хорошее это дело, Андрюха. Но, смотри, когда ты бежишь спиной к пропасти под названием „Ад“, и говоришь: „Не ходите туда, не ходите!“ – орёшь, орёшь и опа! – спиной туда же». Я ведь это понимаю сейчас, то, о чём он говорит. Да. Ты начинаешь с этим адом ковыряться – и попадаешь в свой личный ад. Так всегда было, есть и будет. Грань – не попасть из одного ада в другой – очень тонкая. Это всегда очень и очень сложно. Это все святые отцы ощущали.

– То есть борьба с адом была адом?

– Да. И более того, борьба с адом была адовым адом. И иногда она превращалась в такой реальный ад, что ты сам начинал в какой-то момент принципами поступаться. И постепенно это становится принципом, что в борьбе со злом можно творить зло. То есть, опять: цель оправдывает средства. А это очень плохо. Нельзя с грязными руками построить что-то чистое. Нереально и невозможно. Не будет так никогда. Сейчас меня всё устраивает, потому что мы избавились от всего этого, сейчас во главе Фонда Тимофей Жуков, человек, который, ну, он сам по себе чистый. И всё равно – тут ухо надо держать востро.

Нет, ну я-то точно знаю, для чего может помочь только воля Божья. Для чего-то главного, это всё.

Вот мы, допустим, с Димой очень простой вывод сделали. Там несложная ситуация была совсем недавно, но она коснулась всех нас. У Димы умирает мама. И никто не знает. Он говорит: «Я хочу её отпеть, но я не знаю, крещёная она или не крещёная». Некрещёных ведь не отпевают. За крещёных молятся в церкви-то. А за некрещёных всё не так. То есть за них записки не подают, но за них молятся келейно, но не как за людей церкви. И это очень серьезная вещь. И Дима мне говорит: «Вроде у нее крестик был, вроде иконы стояли, я ей в больницу привез то-то-то, но не знаю наверняка – крещеная она или нет». Мы к Владыке, а он и говорит: «Ну если Дима будет за нее молиться всю жизнь, тогда можно отпевать». И он, Владыка, тоже сомневается, на самом деле, сомневается, крещёная или не крещёная. «Конечно, – говорит: – Я не против, чтобы её отпели, будем считать, что она крещёная, если он точно не знает, но тогда ему всей своей жизнью нужно доказывать, чтобы он сам стал православным, воцерковлённым». Ну, то есть, чтобы причащался, молился, и тогда, дескать, Господь примет эту жертву. Я Диме сказал: «Вы ведь все в церковь ходите». А в оконцовке Дима принимает решение, что раз он