Морской царь - Евгений Иванович Таганов

Освобождённое от осады городище радостно приветствовало своего князя и походное войско, а «Калчу» и новенькая «Хазария» — корнеевскую «Романию».

На военном совете мнения воевод разделились. Одни говорили, что надо биремами переправлять походное войско на левый берег реки и спокойно идти к Дарполю, другие ратовали за переправу войска на Левобережье через хемодский наплавной мост, мол, аборики отказать не посмеют, третьи предлагали, не мудрствуя, идти по правому берегу к Дарполю и вместе с городским войском брать макрийцев в клещи, а пока эти клещи будут смыкаться высаженное с трёх бирем морское войско захватит макрийский стан. Дарник слушал и удивлялся: откуда у его хорунжих и сотских столько здравых суждений.

Сам он выбрал хемодский вариант просто потому, что слишком хлопотно было через Яицкую дельту переправлять полторы тысячи ратников с лошадьми и колесницами. Присутствовавший на совете начальник хемодских лодий заверил, что проход через их город будет обеспечен, только он боится, что Совет старейшин, возможно, потребует, чтобы дарпольское войско проходило малыми отдельными частями. К подобным аборикским страхам можно было относиться лишь со снисходительной усмешкой.

На следующее утро, отдав нужные распоряжения, Дарник поднялся на «Хазарию» и пока походное войско вышагивало к Хемоду, плыл туда во главе флотилии, заодно знакомясь с новой биремой. Увы, этот осмотр вызвал у князя лёгкое недовольство самим собой. Каждое новое судно становилось почему-то лучше предыдущего: «Калчу» лучше «Милиды», «Романия» лучше «Калчу», а «Хазария» лучше «Романии». Так и получалось, что княжеская «Милида» вышла самой неказистой и тяжеловесной из всех.

Дальние дозоры неприятеля не обнаружили и пятнадцать вёрст до Хемода войско прошло без задержки. Как и предполагал начальник хемодских лодий, через свой город и мост аборики стали пропускать дарпольцев малыми частями: впустив двести-триста человек, поднимали подъёмный мост у Западных ворот и дожидались, пока этот отряд окажется на левом берегу реки, только потом опускали его вновь. Хорошо ещё, что ни макрийцы, ни «чернецы» не воспользовались столь удобным моментом. Немного понаблюдав за этой канителью, Дарник перебрался на «Хазарию» и отдал приказ флотилии плыть дальше к Дарполю.

Столица встречала князя с большим выдохом облегчения. Как не искушён и умел был Агапий в обороне города, но только при виде Дарника все почувствовали себя полностью в безопасности и почти сразу заговорили о немедленном сражении в поле. Князь особо не возражал:

— Конечно, будем сражаться, за этим сюда и пришли!

Дав Милиде приложиться к щеке мужа, а самому князю лишь издали поприветствовать Ислаха-ибн-Латифа с его арабами, наместник с воеводами потащили Дарника посмотреть на врага.

— Да какие же они враги, — в своём духе зубоскалил он. — Десять тысяч простых поединщиков, котрым хочется показать свою удаль, а вы сразу: враги, враги!

Тем не менее, взобравшись вместе с Агапием на верхотуру Смотровой вышки, смотрел и выслушивал наместника с полным вниманием. От ипподрома с его барьерами и зрительскими лавками не осталось и следа, исчезло и Торжище со своими лавками, гостевыми домами и складами, и Кутигурский посад, благо все юрты благополучно успели перевезли в Петлю и на Левобережье. Макрийцы расположили свой стан к северу от Дарполя за версту от города, видна была лишь его малая часть: сотня телег, соединённых в цепь, палатки и шалаши, костры и загоны для лошадей.

— Сначала они вблизи крепостного вала выставили шесть малых фоссатов с лошадьми и собаками, — сообщил Агапий, — с тем, чтобы никого из города не выпускать. Потом мы их Большими пращницами отогнали уже туда.

Теперь на их месте обустраивалась ставка пришедших с юга «чернецов». Там ограды вообще не было, несколько сотен большеордынцев вяло копали малый в два аршина ров, наращивая землёй такой же высоты вал.

С неменьшим вниманием смотрел Дарник вниз, на сам город. Все юрты и «корзины» из него были убраны, тесовые крыши домов накрыты сырыми кожаными полостями от зажигательных стрел, всюду поставлены бочки с водой, как в ромейском фоссате все проходы между дворами превращали город в правильное шахматное поле.

Спустившись с вышки, князь с воеводами прошёл на Западный вал. Здесь поверху шёл крепкий плетень в два аршина, с внешней стороны обложенный мешками с землёй. Кое-где у плетня лежали дополнительные мешки с землёй, немного озадачившие Дарника, пока он не увидел, как караульный, встав на мешок, глубоко высунулся за ограду посмотреть всё ли в порядке во рву и у самой стены. Последовав примеру караульного, князь тоже выглянул наружу. Ров сильно пересох и стараниями макрийцев был почти засыпан землёй и веточным мусором.

Внимательно осмотрел он и гнёзда для камнемётов, что располагались на валу через каждых сорок шагов. Возле камнемётов высились аккуратные горки камней: «репы» — справа, «яблоки» — слева, тут же и корзины с железными «орехами». Все гнёзда были заботливо укрыты полотняными навесами от солнца и имели железные печки с запасом древесного угля и лавки для отдыха.

— Собирались готовить кипяток для макрийцев, но толку особого не получилось, оставили для разогрева еды и для факелов, — пояснил Агапий насчёт печек.

Дарник обратил внимание, что вдоль плетня лежало немало железных кошек на длинной волосяной верёвке. Вопросительно глянул на наместника.

— Несколько раз они по ночам пытались завалить ров хворостом и снопами камыша, — объяснил тот. — Утром мы их оттуда «кошками» вытаскивали себе на растопку.

— А про мои штуки почему забыл? — упрекнул Агапия, следовавший за ними Ратай.

— Вон видишь, маленькие колышки и ямки на одно ведро, — указал князю на поле наместник. — Днём в них только слепой попадёт. Но при ночном приступе на них пришлось немало макрийских сломанных ног и пропоротых животов.

— А мой «чеснок»?

— Твой «чеснок» был хорош при защите, а теперь, когда сами выйдем, уже свои ноги и копыта начнём калечить, — нашёл придирку ромей. — Сам со своими подручными пойдёшь дорогу войску расчищать.

Особый интерес князя вызвали две надвратные башни. Их верхний ярус выдавался вперёд над воротами на полторы сажени, позволяя стрелять через бойницы не только вниз, но и по сторонам вдоль вала.

— Тоже твоя придумка? — спросил князь у Ратая.

— Мне чужого не надо. Это всё он, — похвалил Агапия чудо-мастер.

— Гонец говорил, что макрийцы используют свои телеги с копнами веток, передвигая их к валу, — вспомнил Рыбья Кровь.

— Передвигать-то они передвигают, — довольно ухмыльнулся Агапий. — Да одно попадание камешка Большой