Морской царь - Евгений Иванович Таганов

и навык сражаться ватага на ватагу. Не ожидавшие такого отпора тудэйцы отступили и попрятались в кустарнике и камышах. Змеинцы, получив передышку, перевязали раненых, наложили поверх вала новые мешки с землёй и привели в действие Большую пращницу. На стоящие у острова струги обрушились пудовые камни, в щепки разбивая дощатые судёнышки. Тудэйцы лишились три дюжины своих стругов, прежде чем сумели основное их количество отвести за дальний островной мыс. Впрочем, помогло это им несильно. Пращницу развернули и дозорный, сидя на смотровой вышке, умело направлял её дальние выстрелы. Три стрелища или триста сажен для пращницы были вполне доступным расстоянием и скоро уцелевшие струги вынуждены были отойти в море ещё дальше.

На полдня установилось некоторое затишье: пол-острова была за дарникцами, другая половина за тудэйцами. Зимовщики переводили дух и готовили камни для камнемётов, противник пробовал отсыпаться и ловить рыбу себе на прокорм. Правда, как только к небу потянулся дымок от сырых веток, по нему тотчас же ударили камнемёты, а затем осыпать кусты огромными булыжниками принялась и пращница. Кому хочется за здорово живёшь нести неоправданные потери? И сбившись в единый отряд там, где кусты подступали особенно близко к земляному валу, тудэйцы снова кинулись на приступ, едва не застав змеинцев врасплох. С большим трудом удалось и на этот раз отбиться. Понятно было, что ночью можно ждать новый приступ.

Среди разбитых возле городища стругов нашли одно почти целое судёнышко. С наступлением темноты камнемёты в очередной раз открыли беспокоящую стрельбу из камнемётов по ближним кустам, а шестеро словен на трофейном струге пустились в путь на восток. Даже не будучи обнаруженными, до Заслона им предстояло плыть три полных дня, никак не меньше. Как ни странно, их безумная дерзость себя оправдала. Уже к вечеру следующего дня они повстречались с неспешно, с остановками и купаниями, плывущей им навстречу «Романией». Остальное было уже не сложно. Мощно загребая всеми шестьюдесятью вёслами, бирема пошла тараном на стоявшие кучкой вдали от острова струги, частью просто подминая их под себя, а частью расстреливая из луков и камнемётов. На стругах находилось по два-три человека, которые не могли не оказать сопротивления, ни как следует отогнать свои лодки, и в полчаса около тридцати стругов были полностью уничтожены. Потом половина команды «Романии» высадилась на остров вместе с зимовщиками гонять по кустам горе-вояк, а вторая половина на биреме принялась кружить вокруг Змеиного, топя уцелевшие струги и баграми выхватывая из воды удирающих вплавь тудэйцев.

По подсчётам воевод всего было семьдесят или восемьдесят стругов с семью или восемью сотнями воинов. Уйти удалось не более двум десяткам стругов и около сотни пловцам. В плен захватили почти две сотни тудэйцев. Потери зимовщиков тоже оказались не маленькими: из ста человек тридцать были убиты и полсотни раненых. С десяток ратников получили раны и на «Романии».

Удивительно, но по убитым соратникам почти никто не горевал, трёхсуточное сражение притупило всякую чувствительность, а блистательная победа наполняла всех зимовщиков ощущением великого торжества и гордости. К моменту прибытия «Милиды» на погребальном костре догорали последние змеинцы, а убитые тудэйцы ещё раньше отвезены были «Романией» далеко в море на корм рыбам.

Оказалось, что ратные доспехи камышовым людям были вовсе не чужды, почти все нападавшие были одеты в кожаные безрукавки с нашитыми деревянными брусочками, которые в воде не тянули на дно и могли защитить от малых охотничьих луков и смягчить удары мечей и булав. Железные шлемы были лишь у их вожаков, простые воины носили толстые шапки набитые козьей шерстью и птичьими перьями, слабо защищавшими от булав и секир. Оружие состояло из острог, малых луков, топоров и копьеметалок. Последние особенно поразили дарпольцев: маленькие в три четверти аршина дощечки с выступом для пятки копья и двумя отверстиями для пальцев метателя. Брошенные такой дощечкой остроги и сулицы легко пробивали щиты и кожаные доспехи ратников. За два победных дня некоторые змеинцы успели опробовать это приспособление и смогли продемонстрировать его князю. Вложенные в них сулицы за счёт дополнительного толчка дощечкой летели действительно в полтора раза дальше и вонзались крепче, чем обычно.

— Отбери сотню ратников и пусть осваивают только это метание, — отдал Дарник распоряжение Корнею. — И пусть стругают новые металки.

Сами пленные представляли жалкое зрелище, маленькие, тщедушные, они напоминали напроказивших детей, привязанные по четверо-пятеро к жердям, лежали и сидели на солнцепёке безжизненно глядя вокруг. Три четверти из них были ранены, часть прямо на глазах быстро угасала.

— Что дальше с ними? Кормить или как? — спросил Корней.

— Легкораненых в тень и подлечить, тяжёлых только поить, а самых крепких отвести на другой конец острова, завязать рты и отрубить правую кисть руки, но так чтобы ни один не умер, — распорядился Дарник.

— А потом, я так понимаю, их обратно на острова, — догадался воевода-помощник.

— Правильно понимаешь.

— А не проще их полностью казнить? — усомнился наместник Змеиного.

— Тогда родичи только поплачут по ним, а надо, чтобы они до конца дней кормили своих калек-дармоедов, — разъяснил тугодуму Корней.

— А если они с нашими пленными будут так же?

— Думаю, наши пленные одной отрубленной рукой не отделаются, — «приободрил» наместника князь.

Свои раненные находились в лекарне под полотняными навесами. Пострадавшие ратники-мужчины беспокоили Дарника мало, а вот перед дюжиной раненых юниц он остановился с тяжёлым сердцем. Две из них всё время стонали, одна только что скончалась, ещё десять девушек были сожжены на погребальном костре. Тут же при некоторых девушках находились их полумужья, которые, несмотря на собственные раны, трогательно ухаживали за своими наложницами.

— Зря ты, князь, этих детей сюда на бойню послал, — упрекнул один из них.

— Юницы дрались как разъярённые кошки, — похвалил наместник. — Если бы не они, мы бы до «Романии» не дожили.

— Всем им будет большая слава и награда, — пообещал Рыбья Кровь.

Из захваченных двух десятков стругов половина после небольшого исправления могла быть снова использована. Остовы сожжённых лодий годились только на дрова.

На общем военном совете стали решать, что делать дальше. Одни говорили, что расстояние между Змеиным и Заслоном слишком велико и что сподручней опорное городище перенести дальше на восток, чтобы от Заслона до него было не больше одного дня пути, кто-то предлагал устроить на полпути к Заслону ещё один опорный остров, ему возражали, что тогда про хорезмское и северное направление Дарполю придётся забыть — все силы придётся бросить лишь на эту островную