Мара, дочь Нила - Элоиз Джарвис Мак-Гроу

— Говори сколько хочешь, но почему именно здесь? В таверне мы могли бы…

— Сегодня ты не пойдешь в таверну.

— Это почему же? — Она помедлила, и ее тон изменился. — Шефту, ты ведешь себя… странно. Что-то не так?

— Да. Многое не так. Сегодня ночью на судно «Друг Ветра» напали солдаты царицы.

Она ахнула, и Неконх мог бы поклясться, что это было искренне.

— Осирис! Со всем золотом на борту? Ай-и… когда вы путешествовали по Берегам Ночи, чтобы вернуть его… Нет, они не могут, не должны! Эти… — Ее голос сорвался от ярости, и на мгновение ее речь отдавала набережной Менфе. — Но неужели мы будем лишь оплакивать это, ради Амона? Мы должны что-то делать! Ты должен что-то делать, Шефту, ты же предводитель…

— Да, блестящий предводитель! — Голос Шефту оставался тихим, но в нем теперь появился тот удар хлыста, которого так боялся Неконх. — Я одной рукой спас Египет, а другой погубил его, доверившись деве, вероломной, как ветер!

— Матерь богов! — прошептала Мара. — Ты думаешь… это я.

— Моя прекрасная Мара, в этом нет никаких сомнений.

— Но я этого не делала! Не делала, не делала! Должно быть, слушал кто-то другой, я этого не делала! Шефту… жонглер! Эх, вот кто это был! Он был там, спроси Неконха! Он все слышал. Это был тот болтливый Сахуре, да пожрет его Пожиратель, я знала, что он предаст нас, прежде чем мы с ним покончим, разве я не говорила тебе, не предупреждала?

— Я был уверен, что ты свалишь вину на кого-то другого.

— Тс-с! Шефту, ты слеп! Ты всегда был слеп по отношению к этому негодяю, и посмотри теперь — все золото пропало, планы рухнули…

— Мара, — тихо сказал Шефту. — На корабле не было золота.

Наступила внезапная тишина. Неконх, сам не зная, что делает, подался к ним. Он начал чувствовать, что не может дышать. А что, если это Сахуре? Это могло быть, это было возможно, даже вероятно! Тогда, клянусь всеми богами!

— Не подходи к ней, капитан! — приказал Шефту.

Мара тихо, прерывисто вздохнула.

— Почему, — прошептала она, — капитан должен держаться от меня подальше?

— Потому что он проявил прискорбную слабость в том, что касается тебя, — сказал Шефту. Он подошел к ней ближе. Впервые он не смог скрыть своего напряжения; Неконх видел, как напряжены его плечи, а голос стал резким и глухим. — Это дело касается только нас с тобой, крошка, ты поняла? Позволь мне прояснить. На корабле не было золота, и это был не наш корабль. Новость была ложной. Это была ловушка, Мара. И ты в нее попалась.

— Шефту, я тебя не предавала. Клянусь своим Ка.

— Тс-с! Молчи! Я все о тебе знаю. Все! Я знаю, что ты рабыня на жаловании у царицы, и была ею с тех пор, как села к нам на корабль в Менфе. Я знаю, что ты лгала мне тогда, и лгала мне каждый день, что я тебя знал, и продолжала бы лгать до скончания времен, если бы это помогло тебе получить то, что ты хочешь! Твой хозяин тебе поверил, не так ли? Я и об этом знаю — как ловко ты играла на обе стороны, выжидая, сдерживаясь, пока прошлой ночью не решила, что выбрала верную победу…

Мара медленно, почти незаметно, пятилась от него, хотя, казалось, едва двигалась или даже дышала. Внезапно она развернулась, чтобы бежать. И в то же мгновение рука Шефту метнулась и схватила ее за запястье. Вмиг он заломил ей руку за спину и рывком притянул к себе. В другой руке он держал сверкающий нож.

— Не в этот раз, крошка, — тихо сказал он.

От его грубого обращения плащ соскользнул с ее волос, и по переулку поплыл аромат лотосов. Неконх, прижавшись к стене напротив, пытался отвести взгляд, но не мог. Его глаза были прикованы к лезвию ножа, и до него постепенно дошло, что оно дрожит.

— И чем же ты его ублажала, любопытно? — прошептал Шефту. — Того своего хозяина, кем бы он ни был. Что ты ему говорила? И как много?

Мара тоже смотрела на нож, отшатываясь от него так далеко, как позволяла его хватка.

— Шефту, — выдохнула она. — Ты не можешь… ты не сможешь…

— Ах, неужели не смогу? Кто об этом узнает — и кого это тронет?

Внезапно она посмотрела на него. И тут Неконх стал свидетелем очень странной вещи. Вместо того чтобы отшатнуться от ножа, она бросилась прямо к Шефту, обвила свободной рукой его шею и поцеловала его в губы.

Что произошло дальше, так и не уложилось в голове Неконха. Он расслышал сдавленное проклятие Шефту, лязг ножа о гравий и почувствовал, как Мара врезалась в него, словно ее швырнули. Инстинктивно Неконх обхватил ее руками и развернулся так, чтобы защитить ее своим телом.

— Забирай ее, капитан! — выдохнул голос, который мог принадлежать вельможе Шефту. — Увези ее из Фив, из Египта, куда угодно, но чтобы я ее больше никогда не видел!

Поспешные шаги удалились вверх по переулку, застучали за углом и стихли.

Когда в голове Неконха немного прояснилось, он обнаружил, что непрерывно и бессмысленно ругается себе под нос, все еще крепко сжимая Мару в объятиях. Он умолк, смочил дрожащие губы и ослабил хватку, чтобы взглянуть на нее. Она бурно рыдала, и он не знал, от гнева или от страха.

— С тобой все в порядке, крошка? — пробормотал он. — Он тебя не тронул?

Она покачала головой, сильнее уткнулась ему в грудь и продолжала всхлипывать. Он неловко держал ее, время от времени похлопывая по плечу и бормоча под нос невнятные утешения. Не привык он к рыдающим девицам и понятия не имел, что с ними делают. Но смутно чувствовал, что лучше дать ей выплакаться вволю.

Постепенно буря немного утихла, и через мгновение она шевельнулась и подняла голову.

— Неконх… где он?

— Ушел, крошка. Вероятно, уже на полпути к «Соколу».

— Он пойдет туда?

— Да, думаю, да. Он захочет убедиться, что все в порядке, и кроме того…

— Кроме чего?

— Ну, крошка, — хрипло произнес Неконх, — думаю, он пойдет