Морской царь - Евгений Иванович Таганов

кулак или подшлемник. Князь тоже улёгся на землю среди ратников, пристроив свою голову на животе Ырас. Несколько раз за ночь поднимался шум и беготня — это пытались сбежать пленники, которых не успели вечером отправить в к Дарполю. Утром два десятка из них привели к Дарнику на суд. Князь караульных разочаровал:

— Чего тут наказывать? Это их право сбегать из плена. А вы, что не дали им сбежать — молодцы. Наверно ещё и хороших тумаков беглецам надавали! Пускай это и будет им наказанием! — И приказал каждому из караульных выдать по три дирхема.

Ватажные повара по привычке грели на кострах воду в котлах, но ратники зароптали: хотим скорее домой! И оставив на переправе заградительную хоругвь, войско, испив чистой речной воды, бодро зашагало домой.

По просьбе князя Корней разыскал среди пленников воеводу знающего словенский язык и все пять вёрст Дарник, спешившись, прошёл рядом с макрийцем. Бородатый пленник по имени Чадаш отвечал князю на вопросы достаточно обстоятельно.

— Какой был смысл разделять войско на две половины? — удивлялся Рыбья Кровь.

— Мы не разделялись, мы полностью собирались переправиться. Ваши большие лодии просто не дали нам это сделать.

— А что вы собирались делать после переправы?

— Наши лазутчики узнали, что там много юрт и мазанок, почти ничем не ограждённые. А с твоими, князь, кутигурами мы умеем хорошо справляться.

— Я знаю, что у вас кончилась мука и стрелы. Как вы пошли в такой дальний поход, не запасшись достаточным провиантом и наконечниками для стрел?

— Мы привыкли всё это брать у врага.

— А почему вы решили, что я ваш враг?

— Ты союзник кутигур и защитник богатого Хемода. Если бы ты пропустил нас к нему, мы бы с тобой не воевали.

— Значит, вы пришли сюда просто, чтобы ограбить Хемод?

— Нет, великий вождь Ялмари хотел, чтобы наши купцы беспошлино могли из Хемода торговать с Персией, Хазарией и Хорезмом. По Итилю торговать нам мешают булгары, поэтому лучший выход — это Яик и Хемод.

— А если бы вы разграбили и сожгли Хемод, что бы вы делали дальше? Вы бы могли построить сами здесь свой город? Сумели бы привезли сюда три тысячи плотников, землекопов и ремесленников, снабдить их на зиму тёплыми домами и одеждой, пригнать сюда стада овец и коров, построить из кривых ракит торговые лодии, навезти пятьсот телег своих товаров, чтобы было чем торговать?

Чадаш озадаченно смотрел на Дарника, не очень постигая смысл вопросов.

Встречать на Левобережье победное войско помимо дарпольцев вышло немало кятцев, хемодцев и персидско-хорезмских купцов. Князю даже тревожно стало: а остался ли кто на Западном валу? Но оглядывая встречающих, ни Агапия, ни других крепостных воевод не заметил и успокоился. Не случилось и великого плача. Раненых уже разобрали по домам, а на месте погребальных костров остались одни головешки и неприятный запах горелого мяса. Слёз на глазах женщин не было даже при виде идущих в общем строю легкораненых мужей. С любопытством глядели встречающие и на толпы пленных, несущими за плечами мешки с землёй — затея Ратая, дабы те не могли убежать и не смеялись над ратниками, что шагали в тяжёлых доспехах.

Подобное праздничное торжество в Дарполе было только при посвящении Дарника в кутигурские каганы, да и то в тот раз всё происходило как-то более сдержанно и с оглядкой. Иное дело было сейчас. Всё и вся хотело хвастать и восхищённо слушать, безмерно пить и есть, хвалить и принимать похвалу, находить самые высокие и весёлые слова, дружески меряться силами и ловкостью, целовать и быть поцелованным.

Не желая, чтобы всё превратилось в пьяный загул, князь заранее распорядился приготовить в Петле для празднества сразу две больших поляны: на одной — готовить само пиршество с непомерными запасами еды и питья, на другой — возвести на козлах помост и доставить повозки с трофейным оружием.

Пока сколачивали помост, князь собрал старших воевод и договорился с ними, как им надо оценивать своих молодцов: на фалеры выдвигать лишь каждого двадцатого, на трофейное оружие — каждого десятого.

В полдень ударило било, и ратники, успевшие на пиршеских кошмах, расстеленных прямо на земле слегка перекусить, потянулись к наградной поляне. Сперва Дарник собирался начать награждение с простых воинов и уже потом дойти до старших воевод, но передумал, опасаясь, что не привычные к такому роду награждения сотские своим косноязычием испортят весь праздник, и решил сам подать в этом деле пример. Поднялся на помост с двумя писарями (им предстояло всё записывать), с Афобием и Ырас (державшими шкатулки с фалерами) и стал звучно подзывать к себе за наградами воевод, тут же объявляя их воинские заслуги. Сначала тех, кто удостоился серебряной фалеры, ими оказались Агапий, Калчу, Корней, Радим и Ратай.

— Агапию — за отличную оборону Дарполя, переправу в Петлю домов Правобережья, уборку зерна, управление городом.

— Калчу — за успешный перевод кутигурских улусов на Левобережье и отличную распорядительность в битве с макрийцами.

— Корнею — за морское командование на Змеином и верные действия на переправе. Вообще-то он заслужил две награды, но уж очень жирно ему тогда будет, — добавил князь, чем вызвал у зрителей большой смех.

— Радиму — за спасение своего полка и за командование в сражении в Речной битве.

— Ратаю — за его таранные пики и трёхдышловые колесницы, что позволили взломать неприступный строй макрийцев и спасли жизнь сотням дарпольцев.

Потом настал черёд других хорунжих и сотских, участвовавших в сражении. Все они получили по медной фалере и право выбрать из трофеев по одному оружию и доспеху.

Следом пошло награждение отличившихся кутигур. Тут распоряжаться взялась Калчу, стояла рядом с князем на помосте, выслушивала своих сотских и уж тогда объявляла. Названным батырам к фалерам тоже прилагалось по два подхода к повозкам с трофеями. Одному из них, что прорубился в центр макрийского войска и захватил их знамя, Князь вручил даже серебряную фалеру, к несказанному ликованию всех кутигур.

Затем по такому же порядку награждали молодцов из других хоругвей: словенской, хазарской, лурской, ромейской, морской, отмечены были и хемодцы с кятцами, пройдя тем самым настоящее боевое крещение. Несмотря на жуткую растянутость всего этого, никто не проявлял неудовольствия, наоборот, жадно слушали и запоминающе разглядывали всех новоявленных фалерников, весело подшучивая над теми, кто слишком долго выбирал причитающиеся трофеи.

На пиршескую поляну все перешли лишь к вечеру и тут уже всласть спустили сами себя с