Странствия клетчатых - Елена Владимировна Крыжановская

— Помнишь, что первое сказала Смея, когда знакомила нас? Что тот ты — маска. Веда мне тоже говорила, что ты — прекрасный актер, и тебя настоящего нельзя увидеть сразу, но они видят, а я — нет. И скоро я уже знал три твоих лица, но среди них ещё не было настоящего.

— Три?

— Во-первых, Красильон, который так глуп, что у тебя глаза становятся прозрачными. И сквозь них ясно видно, что голова пустая! Не знаю, как ты это делаешь, но это так смешно… И та маска, ледяная, в которой ты двигаешься замедленно, каждый взгляд колет, ты экономишь жесты и слова и говоришь тем самым голосом.

— Каким? — Крас двинул бровью.

— Вот этим! — Новит рассмеялся. Крас тоже усмехнулся, подтверждая, что понял. — А ещё деловой тон, военный, которым ты обсуждаешь что-нибудь с Папашей. И в этой маске ты дерёшься, стреляешь и выходишь на сцену для «качелей» и прочего, без слов. Я думал, это настоящее, но это твоя роль с детства, сам признался. Я стал подозревать, что есть другой ты, когда увидел представление с мальчишкой. Ты с ним играл на равных, по-дружески. Как большой и сильный, но не грозный — «маэстро Крас». Я тогда очень завидовал Юсси, решил, что с ним ты был настоящим. И как-то мгновенно перестал тебя бояться.

А позже до меня дошло то, что и Жердин говорил, что вы застали Веричи совсем крошкой. И раз она тебя обожает, значит, ты не злился на неё постоянно, не колол холодом, а был большим и сильным, ещё и добрым, как сегодня со мной. Но я не был уверен, что даже в горящем сарае ты без маски. Ты знал, что делать, вёл себя так, чтобы успокоить меня. Но что ты чувствовал на самом деле, неизвестно.

Но вот потом, уже после поединка, я заметил момент, когда ты устал притворяться. И стал живым. Такой же ты был, когда рассказывал, как репетировал с маленькой Веричи. И говорил про длинный язык, когда мы вытащили Жердина и шли домой.

— Язык меня и выдал?

— Да. Когда ты говоришь не выверенными фразами, а как нормальный человек, тогда ты настоящий.

— Каюсь, — с усмешкой кивнул Крас. — Знаю за собой эту слабость и стараюсь бороться… Сам видишь, получается не всегда.

— Зачем тебе вообще всё контролировать? Ты же нормальный, когда без маски. Так лучше, — рискнул попросить Новит. Красавчик только снова грустно усмехнулся:

— Не лучше. Когда я говорю, опережая мысль, я и бью так же. А это… опасно. У меня так со школы, когда доводили, и в какой-то момент я стал отвечать, не сдерживаясь, в полную силу. Что-то сломалось. И костей я могу сломать много, одним ударом. Поэтому, лучше — так.

— Но ты же не впадаешь в слепую ярость, не добиваешь побежденных, чего ты боишься?

— Да, на беспомощность я реагирую. Но пока не упал… особенно, когда вижу наглую рожу… — Крас закрыл глаза, прогоняя видение. — Хватит. Ты уже знаешь столько, Новит, что мне пришлось бы тебя убить, не будь ты моим братом.

— И не будь твой хладнокровный убийца только маской! Страховкой от горячих чувств. Прости, больше не буду. Я сейчас тоже мелю языком без соображения, как мой школяр. Наверно, нервы. Всё-таки, так хорошо жить и дышать свободно!

— Кто спорит, — улыбнулся Крас.

Глава 45

В сумерках актёры явились в «Ореолу». Камзол и куртка дождались хозяев на соляном складе, и выглядели Крас и Новит вполне прилично. Хотели быстро проскочить по лестнице, заглянуть к Папаше, извиниться за опоздание и успокоить всех. Судя по сиротливо пустой сцене, вечернее представление задержали из-за них, но ещё можно успеть…

— Вы живы! — стоило переступить порог, на них с криком раненой гарпии накинулась Смея. — Они здесь! — сообщила она для всех.

Папаша беседовал с хозяйкой, актеры сидели в пустом и тёмном обеденном зале. Через секунду весь театр в полном составе высыпал на площадку возле лестницы.

— Живые, — бросилась к ним Веричи. Тревога у нее тут же сменилась слезами радости, она обнимала и целовала вернувшихся братьев, как будто уже отчаялась их снова увидеть. Смея крепко обняла и чмокнула в щёку Новита и повисла на шее Краса. Не просто целовала, как-то уж очень настойчиво скользила пальцами, проверяя каждый дюйм, словно боялась нащупать скрытую дыру от пули или кинжала. Веда так же гладила по лицу тех, кого хотела «увидеть». Наконец, сестра прерывисто глубоко вздохнула, крепко, уже без опаски, обняла, щекой прижалась к груди, при этом глядя на Жердина.

— Да! — авторитетно сообщила Смея. Кудрявый артист скорчил хитрую понимающую гримасу, высоко заломив бровь, как делал в образе слуги.

— Брысь! — Крас обеими руками шутя оторвал от себя Смею. — Ты что, боишься, нас подменили? Это я, успокойся. Новит, подтверди.

— Где вы были! — требовательно прозвучал общий хор.

— Э-э-э… гуляли.

— Почему шпага осталась на кровати?

— Не хотели её будить.

— Ухаживали за местными зелёными красотками? — прищурилась Смея.

— Почему, зелеными? — не понял Новит.

— Вы оба только что вылезли из реки! Ловили лягушек? Или русалок?

— Да, заглянули на пляж, — беззаботно подтвердил Крас. — Немножко задержались, отдыхали после… Это что, повод устраивать скандал?

— После чего вы отдыхали? — настаивала Смея.

— После пикника.

— И с кем гуляли?

— Допрос? — возмутились Крас и Новит. — Нас пригласила симпатичная вдовушка… и там ещё была её служанка, с кудряшками, в чепчике. Да-да!

— Такая, в синей юбке, белом фартучке, боится собственной тени? — уточнил Жердин.

— Она!

— Невидимки докладывали, что вы ушли с ней. Сказали, барышня пришла со стороны речного квартала. А там сегодня был пожар… Не там ли вы гуляли на пикнике?

— Мы? Нет! А что горело?

— Снесли какой-то склад за городом, как говорят, пустой. Рухнул и вдребезги. Не видели?

— Мы? Нет! — вернувшиеся с пляжа переглянулись: — Это ведь не мы его? Нет? Нет! Мы его не трог… не поджигали.

— Веда? — потребовал поддержки Жердин.

— Я говорила, они там… гуляют, — насмешливо процедила провидица. Крас толкнул партнера локтем и шикнул:

— Новит! Делай невинное лицо, нам не верят!

— Клянусь, это не мы! Может, там у кого другого был пикник, но мы не встретились, — Новит старательно хлопал глазами. — А почему вы спрашиваете? Вы как-то слишком беспокоитесь по пустякам. Что-то случилось?

— Да так, сынки, сущий пустячок, — Папаша шагнул вперед, протянув им письмо на гербовой бумаге с личной печатью лорда Инзеля. С короной и остроконечными башнями замка. Крас прочёл вслух, чтобы любопытный школяр не заглядывал ему через руку.

— «До меня дошли