100 великих драм и трагедий истории - Николай Николаевич Непомнящий

работе в лагерной мастерской, где заключенные вырезали из кости шахматы и где Яков научился вырезать так красиво, что немецкие офицеры выстраивались в очередь, чтобы получить “сувенир” от сына Сталина. (Насколько мне было известно, отец никогда не увлекался резьбой по дереву и по кости. Как он мог так быстро и успешно освоить это довольно сложное ремесло?) Когда же в лагере начинается эпидемия тифа, Якова переводят в барак Ужинского, и они “спят на одних нарах”, поверяя друг другу “самое сокровенное”. Что же именно? Ужинский с трудом вспоминает о машине: “Яков мечтал купить после войны машину…” (Зачем мечтать о машине человеку, если она у него уже есть? Любимая машина, прозванная “галкой”, и, по-моему, меня назвали Галиной в честь этой машины.)

Фотография старшего лейтенанта Якова Джугашвили в немецком плену

Ужинский общался не с отцом, я поняла довольно четко. Месяц в одном бараке и – ничего! Я его спрашиваю: “Ну что, вы вспоминали о семьях?” “Вспоминали”, – он отвечает. “И что?” – “Все самое хорошее!” Опять общие слова!

…Но вот более серьезное оправдание моей недоверчивости – показания Эмиля Зекла – унтер-офицера, служившего охранником в том же Хаммельбурге (“Неделя”, № 12, 1988 г.): “Яков Сталин был заключен в одиночку барака № 6. Там он не смел ни читать, ни писать. В 7 утра я подавал ему кофе, затем на полчаса выводил его во двор, окруженный колючей проволокой. На ночь его камера закрывалась тяжелыми железными решетками на две двери, которые закрывались на два замка”. Сколько же “сыновей Сталина” было в Хаммельбурге? Двое? Один спал с Ужинским на нарах, другой содержался в строгой изоляции за решетками и замками? Где тут выдумка, где реальность?

…В протоколе допроса Якова Сталина 18 июля 1941 года представлен его рассказ о том, как он попал в плен: “…Наши бойцы отбивались до последней возможности… Они все обратились ко мне: “Командир! Веди нас в атаку!” Я повел их в атаку. Началась сильная бомбежка, потом ураганный обстрел… Я очутился один… тут ваши окружили меня со всех сторон… Я бы застрелился, если бы вовремя обнаружил, что полностью изолирован от своих”.

А вот протокол допроса 19 июля, то есть днем позднее. Здесь те же события и, со слов того же “сына Сталина”, выглядят по неведомой причине совсем иначе: “…Среди солдат возникают панические настроения, и они бегут…” Солдаты бросают оружие, гражданское население не желает приютить у себя красноармейцев в военной форме, и Яков Сталин вынужден пойти на сдачу…

Еще большее изумление вызывает ответ “сына Сталина” на простой вопрос – и это зафиксировано в очередном протоколе, – где он родился. Он называет город Баку!!! Но в паспорте отца, который я храню, место его рождения – село Бадзи, Грузия. Перепутать поселок в Грузии со столицей Азербайджана? Невольно приходит мысль о небрежно, второпях составленной “легенде”.

Смерть “сына Сталина” в немецком концлагере имеет еще больше противоречащих одна другой версий. Иона Андронов, исходя из своих материалов, делал вывод, что Яков Джугашвили был застрелен часовым при попытке к бегству. Журналисты С. Апт и Т. Драмбян уверены в другом: Яков Джугашвили покончил жизнь самоубийством, бросившись на проволоку под напряжением “в результате затяжной депрессии”.

А вот версия немецкого военнослужащего Отто Милера и ефрейтора из охраны Заксенхаузена Фишера. Яков Сталин находится в одном блоке с английскими офицерами, среди которых – родственник Черчилля Томас Кушинг. Немцы задумывают внести разлад в альянс СССР – Великобритания, спровоцировав англичан на ссору с Яковом и его убийство. Родственник Черчилля – убийца сына Сталина! План приводится в исполнение. Ночью английские офицеры с ножами врываются в камеру Якова. Он “с криком о помощи” выпрыгивает в окно и оказывается вблизи забора. Часовой, отреагировав автоматически, убивает его выстрелом в упор.

Однако все версии разлетаются в прах, если принять на веру показания лейтенанта Зелингера, коменданта концлагеря Ягердорф. Он утверждает, что Яков Сталин находился в его концлагере. Тяжелая болезнь сына Сталина вынудила Зелингера, отвечавшего за сохранность ценного пленника, перевести его в больницу, где он вскоре и скончался…

Нет ни одной записи сына Сталина на магнитофон или кинопленку. Ни на одном из “протоколов” нет его подписи.

Летом 1941 года наши передовые позиции были буквально затоплены дождем немецких листовок – пленный сын Сталина среди немецких офицеров. Вот он стоит в свободной позе, задумчиво склонив голову к плечу, вот сидит за столом в компании немцев, довольный, весело улыбаясь. Тут же и письмо его к отцу: “Дорогой отец! Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германию. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. Яша”. (До удивления нейтральный тон. Как будто писавший сообщает о чем-то банальном, повседневном.) И еще один образец почерка: югославский генерал Милутин Стефанович, познакомившийся с сыном Сталина в концлагере, ведет дневник, который открывает…собственноручная запись Якова. “Яков Джугашвили, старший лейтенант, Москва, ул. Грановского, 3, кв. 84, 20.9.42 г.” В марте – мае 2002 года Центр криминалистических экспертиз Министерства обороны РФ провел экспертизу образцов почерка моего отца, а также немецких фотоматериалов с его изображением. Выводы категоричны: “Письмо к отцу” на листовках… выполнено не Джугашвили Яковом Иосифовичем, а иным лицом. Записка от имени Я.И. Джугашвили от 20 сентября исполнена не Джугашвили Яковом Иосифовичем, а иным лицом”. Что же касается снимков – это фотомонтаж с применением обильной ретуши и приема “зеркального отражения”.

…Сын Сталина был артиллерийским офицером и честно разделил судьбу однополчан. В то время в этом не было ничего особенного. Сыновья Хрущева и Микояна тоже сражались на фронте и тоже погибли. Узнав о гибели сына Сталина – в первый год войны немцы внимательно просматривали документы, найденные у погибших в бою советских офицеров, – немецкие спецслужбы и решаются на фальсификацию. Возможно, роль лейтенанта Джугашвили согласился играть его земляк-сослуживец, попавший в плен, который знал очень немного о характере и довоенной жизни сына Сталина. Возможно, немцы для участия в спектакле нашли “своего пленника”. Легенда составлялась спонтанно, на основании скудной информации. Отсюда и неловкость двойника, его промахи, оговорки. Быть может, для маскировки спецоперации были приняты и другие меры. Разъяснятся ли все детали до конца – неизвестно. Впрочем, надеюсь, что со временем история “плена” моего отца будет отметена как явная нелепость…»

В Советском Союзе информация о пленении сына вождя долгие годы считалась просто вражеской пропагандой. Впервые статья о судьбе Якова с фотографией его тела на колючей проволоке появилась в журнале «Лайф» в 1959 году.