Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

Зрачки Тан Ляньюэ сузились:

— Кто вас нанял?

Патриарх продолжал холодно улыбаться и ответил:

— Наёмные убийцы никогда не раскрывают своих заказчиков — это наше правило. Могу лишь сказать, что второй мастер Тан был вашим самым верным сторонником в клане Тан. Когда клан вызвал вас обратно в Шу, вы отказались. Среди старейшин только он был на вашей стороне.

Тан Ляньюэ испустил едва слышный вздох: «Теперь мне всё ясно. Однако я должен покарать вас, дабы отомстить за него».

Патриарх слегка приподнял руку: «Прошу тебя, страж Сюаньву, прими мою жизнь».

«Как занимательно!» — воскликнул Су Чанхэ, приближаясь к Су Мую и слегка касаясь его плеча. «Всегда есть вещи, которые невозможно защитить. Почему бы тебе не разделить со мной это зрелище?»

Бай Хэхуай презрительно фыркнула: «По крайней мере, это избавит нас от лишних хлопот».

Су Чанхэ погладил свои усы, глядя на Бай Хэхуай: «Божественный Лекарь, кажется, совершенно спокойна. Может быть, вам известно что-то, чего не знаю я?»

Бай Хэхуай улыбнулась: «Да, я только что отравила тебя, неужели ты не заметил?»

Су Чанхэ схватился за грудь с преувеличенным изумлением: «О, неудивительно, неудивительно, что моё сердце забилось быстрее, когда я увидел Божественного Лекаря».

Бай Хэхуай с отвращением сплюнула: «Ах ты, усатый пройдоха, какой бессовестный!»

Су Мую наблюдал за Патриархом, молча задаваясь вопросом: «Патриарх, о чём вы думаете?»

Тан Ляньюэ, не мешкая, метнул в Патриарха камень, который, вспыхнув, устремился в его сторону. Патриарх, взмахнув своим мечом Спящего дракона, с лёгкостью развеял его, обратив в прах. Вокруг него разлетелись искры.

— «Всего лишь огненные камни, летящие по воздуху, и ты полагаешь, что сможешь меня уничтожить?» — усмехнулся он.

Тан Ляньюэ, не дрогнув, левой рукой извлёк три карты Короля Ада, а правой — десятки игл из Драконьего уса. Патриарх, ловко уклонившись от карт, отбил иглы мечом.

— «Даже второму мастеру Тану пришлось прибегнуть к использованию Десяти тысяч Летающих цветов против меня. Неужели ты думаешь, что этих мер будет достаточно?» — повторил он.

Наконец, Тан Ляньюэ пришёл в движение и воспарил в воздух, когда Патриарх направил в его сторону свои иглы. «Хочешь увидеть Десять тысяч летающих цветов? Тогда узри это!» — воскликнул он, и его рукава распахнулись, наполняя небо серебряными иглами.

«Берегитесь!» — воскликнула Бай Хэхуай, инстинктивно отступая назад.

Су Чанхэ и Су Мую оставались неподвижными. Су Чанхэ улыбнулся: «Тан Ляньюэ до смешного жесток. Когда он говорит, что убьёт только Патриарха, он имеет в виду именно это. Не беспокойтесь, нам ничего не грозит».

«Твой дядя мог превращать цветы в оружие, но ты по-прежнему полагаешься на иглы. Ты не способен превратить дары природы в скрытое оружие, поэтому тебе не хватает его мастерства», — с этими словами Патриарх напрягся, и его меч наполнился яростной энергией, создавая защитный барьер, который разрушил иглы.

Однако некоторые иглы, немного более толстые, чем обычно, упали именно туда, где ранее рассыпались искры.

Внезапно на земле вспыхнуло ослепительное пламя, и в одно мгновение всё вокруг озарилось ярким светом.

Тан Ляньюэ, всё ещё находясь в воздухе, негромко произнёс: «Бах!» — и земля в трёх шагах от Патриарха взметнулась в воздух, охватив всё вокруг.

Воздух наполнился пылью, и Су Чанхэ был вынужден использовать силу ладони Короля Ада, чтобы защитить себя от летящих осколков.

— Я недооценил тебя, Тан Ляньюэ! — воскликнул он.

Су Мую крикнул:

— В этих иглах была взрывчатка, созданная кланом Грома!

— Разве кланы Тан и Грома не пребывают в состоянии вечной вражды? Как может взрывчатка клана Грома оказаться в оружии представителя клана Тан? — с изумлением вопросила Бай Хехуай.

Су Мую ответил:

— Ли Синъюэ — главная стражница Тяньци, а её муж — Лэй Мэнша, известный как гордость клана Грома!

Су Чанхэ закашлялся, отмахиваясь от дыма:

— Такой густой дым означает, что Патриарх, несомненно, выжил.

Тан Ляньюэ приземлился.

— Это было моё второе секретное оружие, «Небесный гром Несправедливости». Если бы сегодня вечером на небе были тучи, молния, без сомнения, поразила бы вас.

Патриарх стоял посреди дыма, его окружение было опустошено, но он сам оставался невредимым, даже его одежда оставалась нетронутой. Спящий дракон на его мече снова открыл глаза, когда он поднял клинок и слегка повернулся.

Тан Ляньюэ держал железную коробку, направив её себе за спину.

— Пышные соцветия цветущей груши, — спокойно ответил Патриарх. — Посмотрим, что быстрее — твои иглы или мой меч.

Тан Ляньюэ, сжимая в руках шкатулку, продолжал размышлять над тем же вопросом, пока его взгляд не остановился на едва заметной ранке на запястье Патриарха, сжимавшего меч.

Небесный гром Несправедливости оставил свой след на его теле. Из этой раны начала сочиться белая кровь.

Тан Ляньюэ, отведя в сторону иглы пышного соцветия цветущей груши, произнёс с серьёзным видом: «Похоже, яд, исходивший от снега, падающего на ветку сливы, не оказал своего воздействия. Мне не нужно ничего делать — ты и так скоро умрёшь».

Патриарх слегка улыбнулся, не подтверждая и не отрицая эти слова.

Су Мую обернулся, чтобы взглянуть на Бай Хехуай, которая побледнела и лишь тихо вздохнула.

Су Чанхэ многозначительно улыбнулся: «Я ожидал, что сегодняшний вечер будет интересным, но не настолько».

Тан Ляньюэ отступил на три шага назад: «Тогда я, пожалуй, откланяюсь. Пусть Патриарх отправляется в путь к Жёлтому источнику!» С этими словами он перепрыгнул через стену внутреннего двора и исчез.

Патриарх, обратившись к безмолвной группе, произнёс: «Божественный лекарь, Мую, Чанхэ, следуйте за мной». Он поднял свой Меч Спящего Дракона и решительно вошёл в комнату. Бай Хэхуай, не мешкая, последовала за ним: «Патриарх, мы должны немедленно приступить к лечению с помощью иглоукалывания и контроля дыхания».

Но патриарх лишь покачал головой: «В этом нет нужды. Я чувствую, что мой час настал. Даже бессмертные не могут изменить ход жизни и смерти».

Су Мую и Су Чанхэ также вошли в комнату. Су Чанхэ закрыл за собой дверь, и Су Мую, обратившись к Бай Хэхуай, спросил: «Божественный лекарь, что именно произошло?»

Бай Хэхуай, вонзив три серебряные иглы в затылок Патриарха, произнесла:

— После отравления Патриарх получил несколько серьёзных ранений. Хотя я и нашла способ исцеления, было уже слишком поздно. В последние несколько дней я лишь помогала ему прийти в себя. Но теперь…

— Не вини себя, Божественный Лекарь, — с улыбкой сказал Патриарх. — Мои грехи слишком