100 великих загадок Крыма - Николай Николаевич Непомнящий

раз корабль. И только одна бомба угодила прямо в трубу и разворотила ее. В бой вступили зенитчики «Бдительного» и «Сванетии»: сбили один самолет, второй был подбит, стал терять высоту и скрылся. Израсходовав весь боезапас, бомбардировщики ушли. Ненадолго. Следовало ожидать нового налета. Капитану доложили о результатах первого налета: от близких разрывов бомб на левом борту образовались пробоины, вышла из строя топливная магистраль, нарушена телефонная связь, взрывной волной сорван пожарный насос с фундамента…

В 15.55 появились самолеты. Девять торпедоносцев He-111 с высоты 30–40 метров сбросили на судно восемь торпед. Две из них достигли цели: последовало два мощных взрыва, появился крен на левый борт. Возникла страшная паника. Краснофлотцам Данченко и Воронову удалось спустить на воду только две шлюпки. Спуску остальных шлюпок помешали появившиеся на палубе кавалеристы. Они, естественно, не имели понятия о механике спуска шлюпок на воду, выхватили шашки и перерубили блоки, которые удерживали шлюпки.

В результате эти спасательные плавсредства вместе с людьми полетели за борт, переворачивались и разбивались о воду. Быстро увеличивался крен. Зенитчики продолжали вести огонь. Один из атакующих торпедоносцев, видимо, не рассчитал, зацепил крылом воду и взорвался.

Несмотря на трагизм положения, люди, находившиеся на палубе, с восторгом восприняли гибель на их глазах вражеского стервятника. Прозвучала команда капитана машинному отделению: «Задний ход!» Это были его последние слова. Прогремел новый взрыв.

Свидетельствует штурман Г.Я. Кухаренко:

– Через десять минут после попадания торпед вода на судне поднялась почти до штурманской рубки. Из-за большого крена стало невозможным спустить на воду шлюпки по правому борту. Люди метались, хватаясь за что попало, отчаянно крича и взывая о помощи. Особенный ужас был написан на лицах тех, кто не умел плавать…

С помощью старшего рулевого Куренкова мы чудом отыскали среди этого орущего хаоса капитана Беляева и кавторанга Андреуса, командира санитарных транспортов, и оттащили их на спасательный плот.

Потом я кинулся в рубку за корабельными документами, сгреб их и оказался на правом борту, еще возвышавшемся над водой.

Вокруг плавали люди на поясах, спасательных кругах с надписью и просто на различных плавающих предметах, судорожно вцепившись в них. Некоторые, продрогнув и закоченев в холодной воде, пытались взобраться обратно на тонущее судно. Дул четырехбалльный северный ветер, и вода была очень холодной…

Вместе с командиром БЧ-4 Чайкиным мы бросились в воду и попытались отплыть подальше в сторону. Слышно было, как стучали крупнокалиберные пулеметы – это не прекращали вести огонь наши матросы.

Вдруг они разом смолкли. Мы обернулись. Корма «Сванетии» поднялась высоко над водой. С нее беспорядочно сыпались люди. Один из матросов у самой трубы держался за тросик гудка, как бы оповещая всех натруженным ревом о страшной гибели.

Так, под крики людей и рев гудка «Сванетия» быстро стала уходить под воду, накрыв своим корпусом сразу три шлюпки.

Образовалась большая воронка, и многих людей засосало, под воду… На воде остались две переполненные шлюпки, плоты, доски, матрасы, чемоданы, спасательные пояса и круги, за которые держались полуобессиленные люди…

«Сванетия» продержалась на плаву только 18 минут и затонула в точке с координатами 43°00′ северной широты и 36°48′ восточной долготы. Судно не было поднято, оно лежит на глубине свыше двух километров в сероводородном слое, находящемся на глубине в Черном море, и, скорее всего, уже никогда и никем не будет поднято.

Так Черное море стало общей могилой более тысячи человек. Кто они? На протяжении десятилетий с грифом «совершенно секретно» хранился в Центральном военно-морском архиве документ «Донесение о безвозвратных потерях Черноморского флота за номер 2656» от 15 июня 1942 года, в котором имеются некоторые сведения о погибших членах команды «Сванетии».

Все оставшиеся в живых в своих воспоминаниях особо отмечали мужество и героизм медиков, которые до последнего гудка судна оказывали помощь раненым, одевали на объятых страхом людей спасательные пояса, выводили женщин и детей на палубу.

(По материалам: Forum.worldofwarships.ru)

Брошенный гарнизон

Скоро исполнится 80 лет со дня одного из самых горьких событий Великой Отечественной войны. 4 июля 1942 года было передано по радио и опубликовано в прессе сообщение Советского информбюро «250 дней героической обороны Севастополя».

Предыстория событий такова. 28 октября 1941 года 11‑я армия вермахта под командованием генерал-полковника Эриха фон Манштейна прорвала Ишуньские позиции, разгромив при этом две советские армии. В результате через две недели немцы захватили почти весь Крым. K середине ноября Красная армия удерживала только Севастополь, который был плотно заблокирован с суши. Для обороны города советская Ставка Верховного главнокомандования (СВГК) создала достаточно сильный Севастопольский оборонительный район (СОР), гарнизон которого состоял из военнослужащих Черноморского флота и Приморской армии. Начальником СОРа был назначен командующий ЧФ вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский, а его заместителем – командующий Приморской армией генерал-майор Иван Ефимович Петров.

В мае 1942 года в результате упреждающего наступления немцы полностью захватили Керченский полуостров. Это позволяло им бросить все имеющиеся силы на Севастополь. Советское командование прекрасно это осознавало.

Командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Семен Михайлович Буденный 28 мая направил руководству СОРа директиву № 00201/оп:

«…Приказываю: 1. Предупредить весь командный, начальствующий, красноармейский и краснофлотский состав, что Севастополь должен быть удержан любой ценой. Переправы на Кавказский берег не будет…»

7 июня 1942 года после пяти суток мощного артиллерийского обстрела и авианалетов немцы начали третий штурм города. В итоге жесточайших боев 26 июня они овладели всей внешней линией обороны. В следующие дни ситуация постоянно ухудшалась. Гитлеровцы захватили Сапун-гору и Малахов курган. Утром 30 июня Ф. Октябрьский отправил следующее сообщение:

«Тт. Кузнецову, Буденному, Исакову. Противник ворвался с северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия принимают характер уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, ярко выражая апатию. Резко увеличилось количество самоутечки, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, учитывая резкое снижение нашей огневой мощи; надо считать, в таком положении мы продержимся максимум два-три дня. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу вас разрешить мне в ночь с 30.6 на 1.7.1942 года вывезти самолетами «Дуглас» 200–250 ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова».

Буденный немедленно передал полученную депешу в Ставку, добавив от себя следующее:

«1. Подготовленных рубежей для дальнейшей обороны СОР больше не имеет. 2. В результате утомлений снизилась боеспособность войск. 3. Резкой помощи с моря и воздуха мы оказать не можем. Все корабли, прорывающиеся в Севастополь и обратно, подвергаются сильной бомбардировке с воздуха и торпедным атакам катеров и подводных лодок. Только за последние три-четыре дня