Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

— Саша, я прошу тебя, я умоляю: позвони Рантаннену, чтобы он возвратил картины! В этом мое спасение. Ты позвонишь?

— Постараюсь. А как Рантаннен — захочет или нет? — этого я не знаю.

— Спасибо, дорогой. До свиданья!

Глава седьмая

СТАРЫЕ ДЕЛА — НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

К вечеру, уже к концу рабочего дня, Герасимов, с большим черным пакетом от фотобумаги в руках, снова зашел к Виктору Борисовичу. В дверях он столкнулся с выходившим из кабинета Яковлева Клобуковым, которого сопровождал конвойный: только что закончился очередной допрос.

— Ну как дела у гипертоника? — спросил, войдя в кабинет, Петр Васильевич.

Виктор Борисович, озабоченно складывая бумаги в различные стопки, переспросил:

— У гипертоника? А, у Клобукова? Он действительно гипертоник, но мне кажется, что нас с тобой он переживет, даже если ему дадут приличный срок за соучастие в контрабанде.

— Дал показания? — удивился Герасимов.

— Начал говорить, но ухитряется почти ничего не сказать!

Виктор Борисович снял трубку и по внутреннему телефону пригласил:

— Владимир Иванович, зайди ко мне. Поговорим втроем — мне сейчас надо будет идти к начальству, докладывать.

Когда Берестов вошел, Яковлев продолжил рассказ:

— Помните, в «Без вины виноватые» Шмага говорит: комик в жизни, злодей на сцене? Про Клобукова можно сказать наоборот: он по виду лакей, а в жизни у него хватка бульдожья! Он теперь понял, что запираться глупо, и потому признает за собой один только грех: да, консультировал Тарновскую, помогал оценить ту или иную картину. Но, во-первых, это случалось крайне редко, а во-вторых, у Тарновской таких консультантов, как Клобуков, много: и Батрак, и Белявский, и еще кто-то. Кстати, никаких фамилий он не называл — это я спрашивал о них, а он немедленно зачислял этих людей в штат консультантов. Я его спрашивал: какая вам была надобность консультировать человека, с которым вы не имеете, как вы утверждаете, никаких общих интересов?

— Да ведь были у него с ней интересы! — подсказал Берестов.

— То, на что ты намекаешь, было для Клобукова случайным явлением, он же сам говорил: бунт инстинкта! А интерес у него — в другом, и я готов с этим согласиться: консультируя, он имел возможность пересмотреть большое количество художественных ценностей и кое-что отобрать для своей коллекции. Вот так обстоят дела на сегодняшний день с Клобуковым, — закончил свой рассказ Виктор Борисович.

— И что мы с ним валандаемся? — с досадой произнес Берестов. — Что он причастен к группе Тарновской — у нас уже вагон и маленькая тележка доказательств! Вот еще одно пришло сообщение из Таллина: Андрес Суур дал показания, что при помощи работника таможни Корсакова он получил из-за рубежа сумку с сорока семью тысячами рублей. И эти деньги он передал Тарновской в присутствии Клобукова. Потом проводил их на вокзал, посадил в поезд, только в разные вагоны. Тарновская сказала Суру: «Что Виктор думает дальше делать? У меня такие деньги на руках — я боюсь!» Суур передал ее слова Клобукову, который в это время прогуливался по перрону. После этого Клобуков зашел в купе к Тарновской, взял сумку с деньгами и ушел в свой вагон. Какие нам еще нужны доказательства?

— А Клобуков скажет: оговор! — ответил ему Яковлев. — Нет, наши доказательства должны быть железными, иначе Клобуков по заслугам не получит. А для нас сейчас главная задача — определить при помощи неопровержимых доказательств долю участия каждого из них. Так-то, дорогой. Кстати, как себя ведет Тарновская сейчас?

— Спокойно, — ответил Герасимов. — Я бы сказал даже — умиротворенно, читает в камере Библию и говорит мне: «Я человек верующий, и в своей вере вижу спасение от безнравственности, в которой пребываю».

— Ну пусть почитает! Тем более что она действительно погрязла, это она верно говорит!..

— А знаете, — сказал Герасимов, — она мне вдохновенно исповедовалась, что Клобуков обещал на ней жениться, если ему удастся выехать за рубеж. Тарновская уговорила Клобукова, что они обязательно будут венчаться в православной церкви. Он обещал, что на ней будет белое платье и фата...

— Да, это шик — фата!.. — фыркнул Берестов.

— А что фата? — не принял его иронии Виктор Борисович. — Для женщин такие детали значат много... Ладно, вернемся к Клобукову!

Герасимов стал докладывать:

— Возникло новое осложнение, Виктор Борисович: вот заключение экспертизы, проведенной искусствоведами. В этом списке картины, предъявленные к осмотру, и те, что уже ушли за рубеж. Эксперты оценили их, исходя из цен на международном рынке, охарактеризовали каждое полотно. Ущерб очень большой: по предварительным данным, за рубеж ушло ценностей тысяч на восемьдесят. Но вот что меня настораживает: о некоторых полотнах эксперты пишут: «подделка» или «грубая подделка». Так они назвали полотна, приписываемые Ван Гогу, Сезанну, Кандинскому, Архипову, Константину Коровину. При тех познаниях, которыми обладают участники этой преступной компании, а тем более Клобуков, совершенно непонятно, как это могло произойти. Или они не так компетентны, как это им кажется, а вместе с ними и нам, или...

— Да ну! — махнул рукой Берестов. — Типичное явление: вор у вора дубину украл, вот и весь секрет! Хотели подсунуть дешевый товар за дорогую цену!

— Не скажи, Владимир Иванович, не скажи! — озабоченно переводя взгляд то на Берестова, то на Герасимова, произнес Виктор Борисович. — Они же хорошо знают, что за рубежом подделка далеко не уйдет, не продашь ее, и жульничество откроется быстро!.. Твое какое мнение, Петр Васильевич?

— Мое мнение, что дело тут не очень чистое — я же не закончил еще про экспертизу. Осмотрели эксперты и картины Клобукова, которые мы сейчас конфисковали у него: их еще в апреле описали, сфотографировали. Так вот, среди этих картин оказались поддельными полотна Архипова «Северная деревня» и «В бане», две картины Делла Вос-Кордовской и картина Шишкина «Лесные цветы».

— Для такого аса, как Клобуков, многовато проколов!.. — согласился Виктор Борисович.

— Но и это не все, — продолжал Герасимов и, вынув из черного пакета несколько снимков, положил их на столе перед Яковлевым. — Вот фотография картины Шишкина «Лесные цветы», сделанная десятого апреля. А вот фотография этой же картины, снятая сейчас, когда ее доставили в криминалистическую лабораторию. А вот это — увеличенные детали этих двух фотографий. Видите?

— Не совпадают! — удивился