100 великих загадок древней истории - Андрей Юрьевич Низовский

Эту теорию поддержали грамматика и словарь языка волеаи, изданные в 1980‑х гг. доктором Хо Минь Соном из Гавайского университета. В распоряжении С. Рейсенберга и С. Канесиро такого объема информации не было. А между тем словарь содержит множество слов волеаи вполне местного происхождения, которые поддерживают теорию о письменности, имеющей корни в местной культуре. Например, в волеаи есть слово «tigeri» – «эмблема, видимый символ вещи или идеи». Это означает, что островитянам было давно знакомо само понятие пиктограммы, знака, выражающего предмет или идею. Другой пример – глагол «tefa» («нарезать», «вырезать»; «надписывать», «писать»). Очевидно, что первоначально это слово было связано с письмом на пальмовых листьях или дереве (бамбуке) и лишь затем распространилось на письмо на бумаге. Если бы технология письма была заимствована извне, от некоей иноземной культуры, то, вероятно, что и сам глагол «писать» был бы также заимствован от той же культуры. Яркий пример тому – глагол «послать телеграмму». Современный язык волеаи заимствовал его из японского языка!

Все-таки не исключено, что письменность Каролинских островов имеет какие-то корни в культуре островитян. Возможно, она зародилась даже еще до того, как первые европейцы появились на островах. Ведь многие знаки этой письменности явно напоминают узоры местных татуировок. С помощью татуировок островитяне умели передавать самые разные понятия, включая абстрактные. Подобная практика, тесно связанная с самой идеей возникновения письменности, являлась частью местной культуры.

И тут начинается самое загадочное. Искусство татуировки – не новость для Океании, оно известно народам всего этого обширного региона. Во многих местностях знаки татуировок представляют собой не просто красивый орнамент, но и символически передают какие-то понятия. Почему только на Каролинах это искусство – как предполагают некоторые исследователи – смогло развиться в письменность? Почему письменности нет на Понапе? На Маршалловых островах? Ведь эти две группы островов Микронезии имеют точно такую же историю и очень близкую культуру, однако там нет никаких следов местных систем письма (кроме нескольких примеров пиктограмм на Понапе)? А если эту письменность изобрели и распространили американские миссионеры, то опять-таки – почему именно на Каролинах? Ведь миссионеры работали практически на всех островах Океании!

Вероятно, имеется некий аспект местной культуры и/или истории, который может объяснить феномен возникновения письменности Каролинских островов. Однако пока он ускользает от наблюдателей. Если удастся его обнаружить, то, вероятно, удастся объяснить не только причину происхождения письменности волеаи, но, возможно, и пролить свет на загадки письменности острова Пасхи – ведь обе эти системы письма связывает общая тайна происхождения! По крайней мере, ученые смогли бы понять: почему именно в этих двух пунктах, и больше нигде в Океании, зародилась письменная традиция?

Медная табличка из Ла-Лагуны: мостик через океан?

«Памагкулит, наша первоначальная система письма, ныне почти забыта; я благодарен, что моя мать в свое время преподала мне ее. Это дает мне связь с “фа’а матуа”[16]».

Эти строки написал несколько лет назад один полинезийский интеллектуал, пытающийся в непростых условиях современного мира найти опору в традициях своего народа. Но что такое «памагкулит»? Откуда у полинезийцев могла появиться «первоначальная система письма», если мы знаем, что на самом деле ее никогда не было?

Памагкулит, капампанган, байбайин… Все это древние системы письма, использовавшиеся на Филиппинах и оттуда распространившиеся на некоторые острова Индонезии и Тихого океана. Невозможно понять, почему некоторые полинезийцы считают эти системы «своими» – может быть, потому, что они пришли к ним от родственных им филиппинцев, а не от приплывших издалека и навязавших им свою культуру белых людей?

Филиппинский архипелаг служит своеобразной границей обширного Тихоокеанского региона, за которой уже начинается Юго-Восточная Азия, и словно самой природой предназначен для того, чтобы служить мостом между различными народами, населяющими бассейн Тихого океана. Вопреки общему заблуждению, испанцы, прибыв на острова Филиппинского архипелага, нашли здесь не скопище отсталых и воинственных племен, а цивилизацию, которая очень отличалась от их собственной. Самое же главное – эти люди имели свою письменность! В 1567 г. Мигель Лопес Легаспи сообщал, что «они [филиппинцы] имеют собственную письменность и знаки, подобно малайцам, от которых они узнали их». Столетием позже Франсиско Альсина писал: «Знаки этих аборигенов, или, лучше сказать, то, что было у них в использовании в течение последних нескольких лет – искусство, которое было сообщено им от тагалов, а последние узнали это от жителей Борнео, которые прибыли от большого острова Борнео в Манилу… От этих борнеанцев тагалы[17] узнали их знаки, а от них – висайя[18], так что они называют их мавританскими письменами, потому что мавры[19] преподали их им… Это письмо используется и сегодня, и женщины пользуются им намного больше, чем мужчины; они пишут и читают с большей охотой, чем последние».

Филиппинцы использовали для письма самые различные материалы – листья, древесную кору, кожуру плодов, но наиболее популярен был бамбук. Инструментами для письма служили острия кинжалов, гвозди или просто любые заостренные железки. Письменность служила в основном для передачи информации, написания стихов или любовных писем. Испанские хронисты были убеждены, что филиппинская письменность была сравнительно недавно заимствована тагалами у малайцев. Это мнение надолго закрепилось в науке, прочно войдя в учебники. Однако оно оказалось полностью опрокинуто в 1989 г., после того, как рабочий, добываший строительный песок в устье реки Лумбанг близ залива Ла-Лагуна, случайно наткнулся на почерневший лист меди, свернутый в рулон. На тонком медном листе, размером с журнальную страницу (8 ´ 12 дюймов), явственно проступали какие-то загадочные значки…

Находка медной таблички из Ла-Лагуны заставила пересмотреть возраст филиппинской цивилизации

Филиппинский Национальный музей купил у крестьянина его находку за довольно скромную сумму, всего 2000 филиппинских песо (ок. 50 долларов). Долгое время «медная табличка из Ла-Лагуны», как стали называть этот документ, пролежала без всякого движения. Сотрудники музея прочитать странную надпись на ней не могли. Но в 1990 г. они показали табличку Антону Постме – голландскому ученому, специалисту по древним филиппинским системам письма. Надпись на табличке Постму очень заинтересовала. Он попросил сделать ему копию загадочного текста и, обложившись справочниками, засел за его перевод.

На каком языке написан текст медной таблички? Сперва Постма решил, что это один из языков Индонезии, потому что шрифт, которым пользовался неизвестный автор, несомненно, представлял собой кави – древнюю индонезийскую систему письма, родившуюся из санскрита между 822 и 900 гг. н. э.