Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

Он вдруг остановился, сказал строго:

— Петр Васильевич, поставь рыцаря на место!

И Дон Кихот занял свое место на книжной полке, там, где он находился всегда.

Станислав Родионов

МАГНИТОФОННАЯ ЗАПИСЬ

1

— Здравствуйте. Я буду вести следствие по вашему делу. Вы уведомляетесь, что ваши показания записываются на кассету МК60 с применением магнитофона «Электроника»...

— Вы следователь прокуратуры?

— Я, старший следователь Комитета государственной безопасности майор Травушкин, в следственном изоляторе 20 августа 1986 года допрашиваю в качестве обвиняемого гражданина Снегурского. Допрос начат в 9 часов 30 минут.

— Ничего не понимаю... Мое дело вел капитан милиции, предъявил мне обвинение в хулиганстве. Но потом оказалось, что я сорвал погон у сержанта. Следователь сказал, что передаст дело в прокуратуру...

— Дело буду вести я.

— Разве сопротивление милиционеру расследует КГБ?

— Нет. Но выяснилось, что у потерпевшего, гражданина Франции, вы пытались купить валюту.

— Это недоразумение, я уже объяснял...

— Давайте по порядку. Ваши фамилия, имя, отчество?

— В протоколах все есть.

— Я хочу познакомиться с вами лично.

— Снегурский Валерий Семенович.

— Какого года рождения?

— Тридцать шесть лет.

— Образование?

— Высшее, биологический факультет университета.

— Место работы и должность?

— Научно-исследовательский институт биологии, заведующий лабораторией.

— Имеете ли ученую степень?

— Кандидат биологических наук.

— Где живете?

— Песочная улица, дом 96, квартира 4.

— Семейное положение?

— Разведен.

— Судимы?

— Нет.

— Какая у вас зарплата?

— Двести восемьдесят.

— Каковы ваши жилищные условия?

— Живу один в двухкомнатной кооперативной квартире.

— Есть ли у вас сбережения?

— Пять тысяч на книжке.

— Есть ли дача?

— Нет. У меня автомобиль «Москвич». Зачем спрашивать? Вы же, наверняка, все узнали... Ах да, для магнитофона.

— Пожалуйста, расскажите еще раз, как все произошло.

— Весьма элементарно. После работы я зашел в бар гостиницы выпить рюмку финского ликера. Его не оказалось. Пришлось пить коньяк. Опьянел... Зашел в вестибюль. Идет какой-то иностранец. Я попросил у него сигарету. Он мне что-то буркнул... Показалось обидным, я ударил его. Меня схватили... Вот и все.

— Вы ударили его не один раз...

— Возможно.

— Порвали на нем одежду...

— Вероятно.

— Разбили витринное стекло...

— Вину я признал полностью.

— Выражались нецензурно...

— Все может быть.

— Оказали сопротивление представителям власти...

— Я не сразу сообразил, что это милиция.

— Но один работник был в форме...

— Да, на две статьи заработал.

— Злостное хулиганство и сопротивление работникам милиции. Теперь о валюте... Потерпевший утверждает, что вы не сигарету просили, а валюту предлагали.

— Абсурд! Скажите, пожалуйста, как вас звать?

— Сергей Иванович.

— Сергей Иванович, французик путает. Меня же обыскали. После бара осталась десятка. Какая валюта?

— Выходит, что потерпевший сочинил? Тогда с какой целью?

— Он меня не понял, Я кричал, что, дескать, приезжают сюда всякие с валютой и ходят по нашим «Березкам». Слово «валюта» было сказано, верно. Сделайте нам очную ставку.

— Придется уточнять.

— Сергей Иванович, валюта отпадет — я не сомневаюсь. Скажите, а сколько я получу за хулиганство?

— Подождите, у меня еще много вопросов...

— Пожалуйста, я отвечу.

— Как же вы, приличный человек, ни с того ни с сего бьете незнакомого гражданина?

— Вы забываете, что я был пьян.

— Сколько выпили?

— Не помню.

— Примерно сколько рюмок?

— Не считал.

— Бармен считал. Вы выпили ровно одну пятидесятиграммовую рюмку коньку.

— Я забыл сказать, что в бар я пришел уже нетрезвый.

— Валерий Семенович, экспертиза установила, что в вашей крови алкоголя было ничтожное количество. Его даже не хватит на состояние легкого опьянения.

— Дело в том, что до этого я выпил две кружки пива, а потом эту злополучную рюмку. Пиво с коньяком, знаете ли, реакция...

— И так сильно опьянели?

— Сергей Иванович, вы не учитываете, что, во-первых, пил коньяк с пивом. Во-вторых, натощак. В-третьих, я человек, в сущности, непьющий. И в-четвертых, каждый организм индивидуален.

— Допустим, опьянели. Но вы же не запели, не затанцевали... А бросились на гражданина. Кандидат наук, заведующий лабораторией... Просит сигарету и бьет человека кулаком в лицо, как последняя шпана. Это же не укладывается в голове.

— Многие жизненные явления не укладываются в голове.

— Но мне нужно понять причину этого преступления, Валерий Семенович.

— Не знаю.

— Не знаете, почему совершили преступление?

— Представьте себе.

— Не могу представить.

— Неужели подобных случаев не было в вашей практике?

— Если преступник невменяем.

— Нет-нет, я в своем уме и готов понести наказание, но объяснить свой поступок не могу! Все перебрал. Может быть... я с детства люблю детективы. Не могли они повлиять на мою психологию?

— Возможно.

— Не мог ли я совершить криминал, начитавшись? После детективных фильмов некоторые люди, особенно подростки, совершают увиденное в кино преступление.

— Я не знаю ни одного случая, чтобы нормальный человек, посмотрев детектив, пошел бы и совершил хулиганский поступок.

— Позвольте... Посмотрев фильм, три подростка выдавили в магазине стекла точно таким способом, как было показано в фильме. Наклеили какую-то ленту.

— Кино научило их не преступлению, а способу. Без кино они выбили бы стекла кирпичом.

— Возможно, вы и правы. Да, еще вспомнилось... Мальчишкой я видел, как пьяный ограбил женщину — вырвал у нее из рук сумочку и побежал. Не могло ли это каким-либо образом засесть в моем подсознании и теперь проявиться?

— Это вопрос для психиатра.

— А не проявилась ли наследственность?

— Что за наследственность?

— Дед по материнской линии имел судимость за карманную кражу.

— Раньше ведь эта наследственность не проявлялась?

— Нет. Впрочем... Года два назад зажился я на даче. Осень, никого нет. Я работал над статьей. Сидел до двух часов ночи. Перед сном гулял с маленьким песиком. И каждую ночь проходил мимо магазина. Тусклая лампочка, ветер, сосны. Ни души кругом. И мне пришла нелепая мысль. Как легко его обокрасть! Разумеется, эту мысль я отогнал. Но она все глубже внедрялась в мою фантазию. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы я не покинул дачу...

— Магазин