Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

Травою поросли со всех сторон,

И снова – запустение, печаль

В Палате-феникс, в Тереме-дракон…[85]

* * *

Итак, Юэ Фэй захотел взглянуть на телохранителей Хэ Юань-цина, а тот поднял кверху два молота и воскликнул:

– Вот мои телохранители, Юэ Фэй! Спроси у них, захотят ли они тебе покориться!

– Мерзавец! – воскликнул юаньшуай. – Стотысячное войско чжурчжэней бежит при одном упоминании моего имени, так неужто я испугаюсь какого-то жалкого разбойника! Я думал, ты честный человек и только обстоятельства не позволяли тебе вступить на истинный путь, а ты, оказывается, подлец и сознательно помогаешь изменникам! Что ж, не сдаешься – отведай моего копья!

Юэ Фэй сделал молниеносный выпад, направив копье в лицо противника. Тот ловким ударом отбил копье в сторону и крикнул:

– Можешь не хвастать своей силой! Говори сразу, готов ты выдержать сто схваток? Если победишь – покорюсь! Но если я тебя одолею – раскаиваться будет поздно!

Юэ Фэй, не говоря ни слова, вновь кинулся на врага. Начался поединок – в воздухе замелькали копье Юэ Фэя и молоты Хэ Юань-цина.

Это была битва титанов! Долго длилась она, и нельзя было определить, кто же в конце концов возьмет верх.

Наконец Хэ Юань-цин молотом отвел в сторону копье противника и сказал:

– Хватит, – продолжим бой завтра.

– Ладно, на сегодня дарую тебе жизнь, а завтра ты примешь смерть, – отозвался Юэ Фэй.

Хэ Юань-цин поднялся на гору и отдал тайный приказ:

– Сегодня ночью мы спустимся с горы и захватим сунский лагерь. Всем воинам быть наготове.

Между тем Юэ Фэй, возвратившись в свой лагерь, сказал военачальникам:

– Исход боя еще не был решен, а этот разбойник уже отступил. Думается мне, он хитрит – хочет напасть на нас! А посему приказываю: Тан Хуаю у главных ворот лагеря вырыть яму, прикрыть ее тонким слоем земли и устроить засаду. Возглавлять воинов в засаде будут Чжан Сянь и Мын Бан-цзе. Всем вооружиться копьями с крюками и одеться в черное, чтобы враги в темноте не разглядели их. Если главарь попадется в ловушку, не убивать его – кто нарушит приказ, будет казнен!

Во вторую стражу тысяча разбойников спустилась с горы. В сунском лагере было тихо.

«Если б я раньше знал, что Юэ Фэй такой беспечный, давно бы ему быть в моих руках!» – подумал Хэ Юань-цин.

В тот же момент раздался пушечный выстрел, вокруг вспыхнули факелы и фонари, стало светло, как днем. Хэ Юань-цин, который вырвался вперед, провалился в яму. Воины Чжан Сяня и Мын Бан-цзе крюками вытащили его и связали. Увидев, что их главарь попал в плен, разбойники обратились в бегство. Но тут путь им преградили Дун Сянь и Ню Гао, и они сдались.

На следующий день, когда юаньшуай поднялся в шатер, Чжан Сянь и Мын Бан-цзе подвели к нему связанного Хэ Юань-цина и поставили на колени. Пленник пытался сопротивляться.

– Значит, не хочешь покоряться Сунской династии? – усмехнулся Юэ Фэй. – Тогда нам и разговаривать не о чем!

– Понадеялся на себя и попал в твою ловушку! – дерзко отвечал Хэ Юань-цин. – Убивай, все равно не покорюсь!

– Твоя воля, – сказал Юэ Фэй и сделал знак приближенным, чтобы они развязали пленника, вернули ему оружие и отпустили.

Хэ Юань-цин, сопровождаемый телохранителями, покинул сунский лагерь и возвратился в горы.

«Не думал я, что меня так опозорят! – сокрушался он. – Как мне отомстить Юэ Фэю?»

На другой день юаньшуай вызвал к себе Чжан Юна и спросил:

– Есть еще какая-нибудь дорога через горы Циушань?

– Знаю я одну тропу, – отвечал Чжан Юн, – но ее перерезает речка. Через нее трудно будет переправиться.

– Ничего, главное, чтобы была дорога!

Юэ Фэй приказал Чжан Юну, Чжан Сяню, Тао Цзиню, Цзя Цзюню, Ван Синю и Ван И запрудить горную речку мешками с песком, переправиться на другой берег и, зайдя в тыл неприятельскому лагерю, подать сигнал огнем.

Братья Гэн, Ян Ху и Юань Лян были вызваны в шатер и получили письменный приказ, как действовать.

Поистине:

Необходимо зайца изловить —

Хотя бы в лунном мире обитал он!

Отважимся на солнце полететь,

Где притаилась птица золотая!

Едва Юэ Фэй покончил с распоряжениями, как ему доложили о том, что Хэ Юань-цин вызывает его на бой.

По сигнальному выстрелу юаньшуай выступил из лагеря. Войска противников выстроились друг против друга.

Юэ Фэй верхом выехал вперед:

– Что ж, полководец Хэ! Чья сегодня возьмет?!

– Будем драться, пока один из нас не падет мертвым! – крикнул Хэ Юань-цин.

– Согласен! – ответил Юэ Фэй. – И считай меня подлецом, если я позову на помощь хотя бы одного воина!

Противники сошлись в поединке.

Хэ Юань-цин вращал над головой молоты с такой быстротой, что казалось, будто над ним повис серебряный диск, а Юэ Фэй так проворно орудовал копьем, что его можно было принять за пляшущего морского змея!

Уже начало смеркаться, а они все еще сражались.

Наконец Юэ Фэй отвел в сторону молот противника и воскликнул:

– Время позднее! Хочешь биться ночью – зажжем факелы! А если устал – подождем до завтра!

Хэ Юань-цин пришел в ярость:

– Брось хвастаться, Юэ Фэй! Я буду драться с тобой хоть три дня и три ночи подряд!

Воины зажгли факелы, и под грохот боевых барабанов поединок начался снова.

Около третьей стражи среди гор вспыхнуло зарево. Юэ Фэй сдержал коня и крикнул:

– Смотри, Хэ Юань-цин, твой лагерь горит!

Тот обернулся, – действительно, над горами небо заалело от пожара.

– Полководец Хэ, поезжайте! Что же вы медлите? – торопил его Юэ Фэй.

Хэ Юань-цин поскакал к горе, но вскоре встретил бегущих ему навстречу разбойников.

– Чжан Юн напал на нас с тыла! Мы не могли его удержать!

Хэ Юань-цин скрипнул от злости зубами:

– Собака! Неужели я ему такой враг, что он захотел лишить меня пристанища!

– Деваться нам все равно некуда, – говорили ему приближенные, – единственный выход – податься в Жунань и попросить тамошнего вана двинуть войска против нашего общего врага!

– Пожалуй, это самое разумное! – согласился Хэ Юань-цин.

И он приказал воинам свернуть на дорогу, ведущую к Жунани.

На рассвете добрались до речки. Оглядевшись, Хэ Юань-цин в отчаянии вскричал:

– О-о-ох! Видно, погибнуть мне здесь! Кто-то сломал мост! И ни одной лодки!

Почти в тот же момент ударила пушка, и на реке появились лодки. На носу головных лодок стояли Ян Ху