Круг Дней - Кен Фоллетт

Однако от собак им было не уйти. Одна бежала за Бейзом. Он развернулся и ударил её дубиной. Собака взвизгнула и убежала.

Он подбежал к высокому дереву и подумал было укрыться в его невидимых глазу ветвях, но решил, что разумнее будет оторваться от преследователей ещё дальше.

Скотоводы быстро пали духом. Должно быть, они поняли, что отстают, да и к тому же, наверняка, спотыкались о корни деревьев и падали в лужи, не привыкнув к такой местности. Вскоре Бейз перестал их слышать и остановился передохнуть. Подкрасться к нему они не смогут, потому что, в отличие от лесовиков, скотоводы не умели двигаться бесшумно.

Он ухнул, как сова, и тут же услышал ответное уханье. Он повторил звук, и через несколько мгновений появился Омун. Они ухнули оба, и показался второй лесовик, Арав. Затем ещё трое.

Двое пали от стрел, ещё один был ранен и, вероятно, не смог уйти от скотоводов. Это было всё, что осталось от отряда налётчиков.

— Наша добыча потеряна, — сказал Бейз остальным. — Скотоводы всё забрали. Нам нужно идти на запад, через лес, до самого его края, чтобы точно больше с ними не встретиться.

Они представляли собой унылую процессию, бредущую под дождём в темноте. Трое товарищей погибли, а они остались с пустыми руками. Идея Бейза, что они смогут прожить воровством, не сработала. И всё же он не знал, что ещё они могли сделать в этой ситуации.

Они добрались до Полосы. Риска, что их заметят издали земледельцы, не было, так как дождь по-прежнему лил стеной. Небо было чёрным от дождевых туч, но Бейз чувствовал, что близок скрытый рассвет. Они поспешили через поля в темноте. Когда плотная земля под ногами сменила пашню, они поняли, что достигли того, что ранее было Западным Лесом.

Пока они продолжали идти на запад, ливень сменился моросящим дождём, и Бейз увидел слабый просвет на востоке.

Восхода не было, тучи всё ещё были плотными, но свет становился ярче, и, приближаясь к остаткам леса, они уже могли ясно видеть окрестности.

Не дойдя до хижин, Бейз с ужасом увидел женщину, лежащую на земле в мокрой от дождя грязи. Она лежала ничком, но голова её была повёрнута набок, и он разглядел её лицо. Это была Наро. И она не дышала.

Он опустился на колени рядом с ней и коснулся её кожи. Она была холодной.

Бедная старая Наро. Дети будут плакать по ней.

Должно быть, она встала ночью, предположил он, когда никто не заметил, и побрела куда-то, может, в замешательстве. И по какой-то причине упала и умерла. Это было единственное объяснение, которое он мог придумать тому, что её тело лежало здесь, никем не замеченное.

Жители деревни ещё спали. Он отнесёт им её тело и разбудит их. Он наклонился и поднял её. Она была худой старушкой и почти ничего не весила.

Впереди он услышал, как Омун сказал:

— Бейз, посмотри на это.

Он пошёл дальше. Омун смотрел на что-то на земле. Бейз проследил за его взглядом. Похоже было на ребёнка, но этого не могло быть. Он вгляделся. Это был ребёнок, мальчик лет шести или семи, лежавший на спине, с открытыми глазами, безжизненно устремлёнными в ветви над головой.

Его горло было перерезано.

— Нет, — сказал Бейз. — Нет, нет.

Омун поднял ребёнка, и они вместе вошли на поляну перед домами, и там увидели зрелище настолько мерзкое, настолько ужасающее, настолько невыносимо трагическое, что Бейз не мог его осознать.

Все обитатели деревни были мертвы.

Все дети, все старики, беременная женщина и кормящая мать с её младенцем. Кого-то забили дубинами, кому-то перерезали горло. Некоторые пытались бежать и были пойманы, и их тела лежали на земле там, где их настигла смерть.

Бейз осторожно опустил тело Наро на землю. И тут он увидел то, чего не заметил раньше. Кровавую дыру в её тунике, прямо над сердцем.

Лица его спутников выражали одно и то же. Шок, глаза отказываются верить, рты раскрыты, не в силах подобрать слова.

Он ходил вокруг, разглядывая каждый труп. Ему хотелось плакать, но он не мог. Он был слишком ошеломлён.

Наконец он начал мыслить здраво. С телами нужно обойтись с должным уважением. Он попытался заговорить, но горло свело спазмом, и он не мог произнести ни слова. Он медленно вдохнул и выдохнул, и предпринял еще одну попытку.

— Мы должны уложить их всех, бок о бок, здесь, на поляне, — сказал он. — С выпрямленными ногами и сложенными руками. Идёмте, воздадим должное мёртвым.

Они сделали, как он сказал.

Мать с младенцем оставили напоследок, возможно, потому что их смерть было тяжелее всего принять. В конце концов, именно Бейз склонился над ней. Мать и младенец были оба наги. Он поднял младенца с её груди. Это был мальчик.

Младенец заплакал.

Бейз был так потрясён, что едва не уронил его.

— Живой! — сказал он.

Он задался вопросом, не проглядели ли ребёнка. Или, может, убийцы, несмотря на всё то зло, что они творили, просто не смогли переступить эту последнюю черту низости.

Он встал с ребёнком на руках. Глазки его были открыты, ножки дрыгали. Кожа была холодной, но, вероятно, его согревало тепло мёртвой матери. Бейз инстинктивно принял позу, которая шла из глубин веков, прижав младенца к груди, одной рукой поддерживая его под попкой, а другой защищая голову. Он почувствовал, как губы ребенка шевелятся на коже его плеча, и понял, что тот ищет сосок.

— Что мы будем с ним делать, Бейз? — спросил Омун.

— Отнесём его в Круглый Лес. В племени наверняка найдётся кормящая мать. Они заберут его, когда мы расскажем им историю… того, что здесь произошло.

Ребёнок снова заплакал, и Омун сказал:

— Он голоден.

Бейз посмотрел на младенца, затем на мёртвую мать, затем снова на младенца. «Почему бы и нет? — подумал он. — В конце концов, это вопрос жизни и смерти».

Он опустился на колени. Левой рукой он приподнял плечи мёртвой матери, пока она не оказалась в сидячем положении. Затем он прижал младенца к её груди. Тот повернул голову, губы его сложились в сосущую форму, пока рот не нашёл то, что искал, и наконец глаза его закрылись в умиротворении, и он начал есть.

21

Мужчины и женщины из племени Бейза сидели на поляне в остатках Западного Леса. Было холодно, но они разожгли большой костёр