Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

наблюдали у большинства детей в постразводной фазе, у нее не произошел. Симона нашла невротическое решение для страхов, возникающих из-за развода, задолго до него. Ключ к пониманию большой стойкости детей, у которых до развода были агрессивно окрашенные отношения с матерью – тот факт, что они нашли некий способ (энурез, недержание кала, фобии, истерические и невротические проявления) реагировать на эти отношения и придерживались его долгое время. Другие дети в момент развода оказывались неспособны выдержать появление агрессии в отношениях с матерью, и это приводило к регрессиям и формированию посттравматической защиты.

5.3. Асинхронное развитие объектных отношений при неполной триангуляции

Как мы выяснили, наличие доступного отца упрощает конфликт, возникающий в процессе индивидуализации ребенка на втором и третьем году жизни. Оно открывает возможности для альтернативного объектного опыта, дает возможность осознать себя как отдельный от матери объект. Отношения родителей друг с другом тоже представляют собой важную модель – показывают фундаментальную возможность близких отношений без слияния. Наконец, отец обеспечивает ребенку гибкую адаптацию ребенка к его текущим желаниям и потребностям в конфликтах автономии-регресса, близости и дистанции в отношениях с матерью. Если процесс индивидуализации успешен, ребенок освобождается от симбиоза с матерью и получает способность поддерживать несколько зрелых отношений одновременно. Физическое отсутствие отцовской фигуры из-за смерти, развода, одиночества матери или, как в случае Симоны, из-за ухода отца из семьи ведет к тому, что процесс индивидуализации и триангуляции страдает.

Часто существует так называемый третий объект – необязательно отец, – который выполняет какие-то из упомянутых функций триангуляции. Особенно важной формой «неполной триангуляции» в отношении проблем детей разведенных родителей является семейное созвездие, в котором отец живет дома, но больше не поддерживает нормальные, интенсивные, живые и либидонозные отношения с матерью. Это значит, что в треугольнике тройственности детского отношения к объекту отсутствует нижнее соединение. Такой отец имеет большое значение для развития объектных отношений. Ребенок может отличать материнский объект от отцовского, находить в отце защиту, в которой нуждается для освобождения от матери; в случае конфликтов с ней отец остается в его распоряжении. Но у ребенка нет опыта «исключения», когда отец и мать заняты друг другом. Нет опыта несимбиотических близких отношений. Наоборот – отсутствие симбиоза понимается как отсутствие близких отношений. Поскольку ребенок в основном общается или с отцом, или с матерью, одновременные отношения с двумя объектами трудны для него. Отношения «ребенок – мать» и «ребенок – отец» становятся взаимоисключающими. Это приводит к конфликтам лояльности. Такие дети иногда могут развивать зрелые, несимбиотические, амбивалентные любовные отношения с отцом, но индивидуализации объектных отношений с матерью не происходит.

Итак, развитие объектных отношений протекает асинхронно. Такие дети постоянно колеблются между объектно-образными формами, «отцовскими» и «материнскими» объектными отношениями. Если отец физически и эмоционально досягаем, ребенок в благоприятных обстоятельствах способен сохранять душевное равновесие. Прежде всего это позволяет ему регулировать дистанцию между собой и матерью, чтобы страхи и агрессия не превышали определенной меры. Если родители разводятся и ребенок остается с матерью, функция «третьего объекта», которая удерживает его на зрелом уровне объектных отношений, перестает существовать. Затем ребенок пытается защититься от матери, испытывает страх быть «поглощенным», потерять свою личность и автономию (приобретенную с помощью отца). Асинхронность развития отношений – одна из наиболее распространенных причин, почему кризис после развода у некоторых детей так драматичен. За кризисом быстро следует показательная регрессия. В истории Александра (с. 94) после ухода отца едва ли прошло две недели, а ссоры с матерью уже шли в полную силу. У Стефании постразводный кризис нарастал постепенно и растянулся на несколько месяцев. Объяснение этих различий не является для нас загадкой: в случае Александра речь идет не о регрессии его объектных отношений с матерью, а о внезапном исчезновении отца, которое подняло на поверхность скрытые конфликты, связанные с объектными отношениями.

ЭКСКУРС. ИНФАНТИЛЬНАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ

В предыдущих разделах говорилось о детских потребностях, о первых объектных отношениях, базовом доверии и о неизбежности, импульсивности детских стремлений. Если эти стремления встречают препятствия, это может привести к устрашающим психическим конфликтам. Рассмотрим подробнее психологическую природу данных побуждений.

Уже в 1874 году детский врач Линднер обратил внимание на видимую схожесть переживаний, испытываемых в процессе сосания материнской груди и в процессе полового акта. Фрейд (например, 1905) ставил феномен «наслаждения сосанием» в один ряд с другими действиями или ситуациями, которые характеризуются возбуждениями в определенных частях тела, так называемых эрогенных зонах, и направлены на получение физического удовольствия. Вскоре после рождения сосание утоляет не только голод младенца, но также обеспечивает ему получение наслаждения в области слизистой оболочки рта, и в этом наслаждении образуется самостоятельная потребность. Удовлетворение данной потребности становится необходимым условием для расслабления, позволяющего малышу после кормления сладко заснуть. В этом удовольствии принимают участие и другие ощущения: тепло материнского тела; аромат, исходящий от ее кожи; биение материнского сердца, знакомое младенцу по внутриутробному состоянию и внушающее ему уверенность, что все в порядке. К этому прибавляются ощущения, связанные с положением тела или с изменением этого положения, которые могут вести как к большим страхам, так и к наслаждению.

Если не обращать внимания на эротические моменты, это может привести к недопониманию и ошибкам в воспитании. Есть родители, которые реагируют только на физические потребности младенца (голод, тепло, сон) и не придают значения смене настроения, при каждом проявлении им неудовольствия начинают кормление, вместо того чтобы «прислушаться», чего он хочет в настоящий момент. Ребенку дают грудь, даже если речь идет только о наслаждении сосанием и пустышки было бы достаточно, либо оставляют младенца лежать, когда тому хочется, чтобы его носили на руках, и т. д. В результате дети не успокаиваются, а обильное кормление становится причиной колик у трехмесячных – они в таких случаях отказываются от еды, и т. д. Некоторые матери после того, как ребенок три-четыре раза выплюнул пустышку, говорят, что он отказался от соски. Тут нужно понимать, что сосание – не просто «хотение», а чувственное действие, которое, подобно чувственным потребностям взрослых, имеет свое время. Младенец, только что выплюнувший соску, через минуту снова будет с наслаждением ее сосать. О чем обязательно надо заботиться в первые недели и месяцы жизни, так это о понимании «языка» младенца, нужно учиться чувствовать его желания.

В последующие месяцы растет значение оральных ощущений. Кроме непосредственного физического возбуждения, соска (палец, пеленка) – это первый символ, связанный с позитивными ощущениями от матери. В позднем детстве эти предметы становятся необходимым условием для засыпания, своего рода заменой матери –