Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

событий, пережитых за много лет до того. Речь о том, что раннее развитие происходит в период, когда назревает развод. Мы рассматриваем вопрос о том, как отношения «мать – отец – ребенок» влияют на психологическое развитие ребенка на первых этапах жизни и как эти особые события сказываются на психическом здоровье, когда привычный треугольник отношений (точнее, ось «мать – отец») разрушается. Кроме того, существуют варианты ранней триангуляции, напрямую не связанные с качеством родительских отношений, но играющие важную роль в дальнейшем восприятии развода. Нам удалось изучить такие примеры. Как мы могли видеть, важнейшая функция отца в процессе индивидуализации, особенно на этапе «новой близости» заключается в том, что у детей в момент острого конфликта с матерью есть возможность получить необходимое удовлетворение и внимание от «хорошего» объекта. Ребенок, сумев построить объектные отношения с отцом, получает возможность восстановить картину «хорошая мать», а чувство любви, временно утерянное из-за гнева и страха, восстанавливается благодаря заменяющему мать отцу (субститут матери). Превращение «хорошей» матери в «злую» и угрожающую является непостоянным и представляет собой следствие противоречивых запросов и ожиданий, которые ребенок направляет на мать в фазе «новой близости». Часто мать из-за каких-то личных соображений или из-за душевного состояния не может (или не готова) удовлетворить желания ребенка, в большинстве случаев вполне удовлетворимые. «Колебание» между матерью и отцом в этом случае приносит облегчение лишь тогда, когда отец способен и желает дать ребенку то, в чем мать отказывает.

У Манфреда был отец, которому в значительной степени удалась такая компенсация. Ранее мы уже говорили о реакции Манфреда на развод родителей (см. с. 51). Мать Манфреда, учительница, воспринимала свои задачи по воспитанию сына очень серьезно. На первом году жизни ребенка она полностью приспособила свою жизнь к его потребностям и предприняла все возможное, чтобы он мог развиваться как можно успешнее. Она с радостью и гордостью обнаружила, что Манфред всегда был на шаг впереди относительно средних данных физического, моторного и когнитивного развития. Но эмоциональным аспектом мать интересовалась мало.

В беседах с женщиной выяснилось, что она избегает близких отношений с другими людьми, особенно мужчинами, – для нее в них есть что-то пугающее, и ей трудно принимать и проявлять физическую нежность. Воспитание самостоятельности – вот что она считала важным для Манфреда в первую очередь. У мальчика был очень хороший первый год жизни. Мать уделяла много времени и внимания взаимодействию с ребенком, и он сумел построить первые объектные отношения весьма позитивно.

Кроме того, в первые месяцы жизни дети включают в образ матери и переживания, связанные с другими людьми. У Манфреда был отец, который нежно его любил, у них было много физических контактов: отец даже качал сына на руках ночью, когда тот просыпался, плакал и не мог заснуть. Когда мальчик потерял часть тепла и близости от контакта с матерью, отец восполнил эту потерю, и это уберегало образ матери – первого объекта любви. Следующие полгода тоже прошли гладко. Мать взяла второй год декретного отпуска. Она была довольна желанием Манфреда открывать мир и экспериментировать, его быстрорастущей способностью использовать язык для поддержания отношений и общения с ней на все больших расстояниях. Между 18-м и 20-м месяцами, когда фаза упражнений закончилась, начались трудности. Мать не сумела принять внезапную потребность Манфреда в близости: она не понимала, почему он снова висит на ней, как год назад. У нее больше не было желания иметь дело с младенцем, хотелось получить обратно самостоятельного мальчика, каким он уже был, поэтому она растерялась.

Когда между Манфредом и матерью началась борьба, значение его отношений с отцом увеличилось. Отец был для сына чем-то большим, чем «заменителем матери», пока не возникли либидинальные аспекты объектных отношений с ней. Отец должен был постоянно удовлетворять потребности, которые расстраивали мать. Мальчик шел к отцу не только потому, что мать казалась «плохой». Он шел к отцу, когда чувствовал потребности, которые, как он знал, мать удовлетворять не станет. Со временем он научился сдерживать некоторые из регрессивных потребностей фазы «новой близости», пока отец не возвращался домой. В потенциально конфликтных ситуациях с матерью Манфред утешал себя тем, что вечером проведет время с отцом, и это способствовало разрядке ситуации и защищало объектные отношения с матерью от чрезмерной агрессии. Отец был для Манфреда не только вторичным объектом, но и подобием матери, отличным от нее, менее обремененным внутренними конфликтами. Это был необходимый для мальчика объект. Он воплощал в себе свойства, которые Манфред первоначально присвоил матери и которые она потеряла в его глазах. Можно сказать, что отец играл для Манфреда роль тихой гавани, о которой ребенок мечтал, надеясь, что отец поможет выстоять в океане – днях, проведенных с матерью. Таким образом, у Манфреда произошла замена объекта. Передача материнских функций отцу сопровождалась потерей части хорошего представления о материнском объекте. Реконструкция системы объектных отношений Манфреда также дает первое объяснение тому факту, что психическое равновесие ребенка резко нарушилось после развода: мальчику угрожала не только потеря отца, но и, в известном смысле, потеря «психологической матери», к тому же во второй раз. Поэтому архаические страхи фазы «новой близости» активировались и умножили страх, который возник в связи с разводом[68].

Тождество «настоящий отец» = «психологическая мать» дает упрощенное представление о структуре объектных отношений Манфреда, но с точки зрения отдельных граней (изначального) материнского объектного отношения оно кажется верным. История Манфреда показывает, что триангулированная система отношений открывает ребенку условия, которых нельзя ожидать от индивидуальных позиций отца и матери. Триангуляция компенсирует дефицит в личности каждого родителя. Компенсационная триангуляция требуется не только в случаях, когда мать эмоционально отчуждается и слишком настойчиво требует от ребенка самостоятельности, но и в обратной ситуации – когда мать слишком сильно опекает и боится отпустить ребенка. Отец разрешает ему автономию, он более либерален, чем мать, ребенок чувствует солидарность и поддержку, в то время как мать временно ограничена в «способности любить» младшим ребенком или слишком строга в отношении поведения, соблюдения гигиены и т. д. Во всех этих и многих других случаях наблюдается изменение обычного баланса между первичными материнскими и вторичными отцовскими объектными отношениями. Большое значение, которое отцы играют в душевном равновесии таких детей, иногда приводит к тому, что расставание переживается как катастрофа[69].

Глава 6

Эдипово развитие

Если страхи ребенка в фазе «новой близости» удается держать в рамках, а инстинктивное возбуждение, особенно агрессивного характера, не переполняет его, он сможет успешно разделять собственные качества и характеристики материнского объекта. Он учится