Психология достоинства: Искусство быть человеком - Александр Григорьевич Асмолов

Безразличие родителей приводит к тому, что у детей возникает чувство отчуждения и от родителей, и от мира и неверие в собственные возможности. Когда родители перестают быть значимыми людьми, ребенку намного труднее найти свое «я», высок риск невротизации и травм в развитии личности. Травмы детского развития и проявятся сразу, и с большой вероятностью отразятся во взрослом человеке, и передадутся другим. Проводились исследования, показавшие, что ребенок, с которым в начале жизни родители были холодны, сам становится родителем, безразличным к своим детям.

Но есть и обратная опасность: когда родители уделяют ребенку чрезмерно много внимания. Одно из частых проявлений гиперопеки – желание, чтобы ребенок или повторил жизненный путь родителей, или же сделал то, чего родители сами не достигли. В итоге гиперопека приводит к тому, что ребенок становится пассивным или, наоборот, начинает оказывать резкое сопротивление.

Выручают и позволяют найти правильную меру любовь и интерес родителей к детям – и интерес детей к родителям. А любимый – всегда неповторим. И важны в любви не слова (и уж тем более не их количество), а смысловая интонация.

Минимально вдумчивый взгляд даже на элементарные вопросы жизни с детьми высвечивает сомнительность любых усредненных рецептов в приемах, правилах, «хронометраже» родительского взаимодействия с детьми.

«Торжество незначительности» и манифест Тодда Роуза

Каковы исторические и научные истоки мифологии «среднего человека», «среднего социального класса», «среднего ученика», «нормальной» профессиональной карьеры?

Как в лоне статистики родились представления о стандарте и норме, на долгие годы ставшие ориентирами познания?

Как возникло мировоззрение, в котором Стандарты и Нормы, символы усреднения, стали идеалом управления на самых различных фабриках, в том числе и на фабрике образования как производстве «среднего ученика» или на фабриках идеологий как производствах «среднего человека»?

Из-за чего любые отклонения от «типов» и «средних величин», в том числе индивидуальные различия между людьми, стали привычно интерпретировать как погрешности измерений, досадные случайности, которые ради точности измерений необходимо отбрасывать, приносить в жертву системе?

Не так давно на русский язык переведена книга Тодда Роуза The End of Average[24] (в буквальном переводе – «Конец усредненности»). Эта работа – яркий вызов диктатуре стандарта, технологиям обезличивания, обесценивающим неповторимость, низводящим ее до уровня погрешности, отклонения от нормы.

Тодд Роуз шаг за шагом показывает, насколько формула «система – всё, индивидуальность – ничто» неразрывно связана с верой в обезличивающую статистику обширных массивов данных, якобы позволяющую отсеять всё лишнее, случайное и найти «идеальный тип». То есть – определить среднестатистическую норму (например, красоты, строения тела, типовых параметров кабины самолета), под которую должны быть подстроены любые произведения нашего разума.

Переводя эти установки усредняющего разума на язык обыденной жизни, так и хочется сказать: будь в образовании, политике, на производстве ближе к стандарту, будь проще – и народ к тебе потянется. А если отклоняешься от заданного алгоритма, типовой программы образования – пеняй на себя.

Характерно, что суть усредняющего разума Тодд Роуз иллюстрирует словами признанного классика конвейерных технологий Фредерика Тейлора: «Готовность прощать самодеятельность – камень, о который споткнулись самые светлые умы. Средний человек ни в коем случае не имеет права создавать новую машину, или метод, или процесс в целях замены уже имеющегося варианта».

Когда в 1890-е годы американские компании взяли на вооружение принципы стандартизации, предложенные Тейлором, – роль рабочего, некогда славившегося умелыми руками и смекалкой, была низведена до функций автомата. После этого для менеджеров действительно не стало ничего хуже попытки рабочего проявлять инициативу.

Наглядно проявилось, что не только мы с вами порождаем те или иные технологии, но и технологии преображают нас самих.

Хотим мы того или нет, доведенные до абсурда технологии унификации, типологизации, ранжирования, сертификации, тестирования превращаются в ритуалы особой религии – религии усредняющего мировоззрения.

Именно поклонение подобным ритуалам становится, по мысли Тодда Роуза, знамением уходящего века как века усреднения. (Думая о его драматических последствиях, невольно вспоминаешь символическое название известной книги Милана Кундеры «Торжество незначительности».)

Вскоре вслед за верой в стандартизацию рабочих процессов пришла вера и в стандартизированные тесты интеллекта. «Хедхантинг», «охота за головами» ведущих американских компаний большую часть ХХ века опиралась именно на них. Но к концу века в передовых компаниях (Google, Microsoft и им подобных) уже сетовали на потерянные годы, потраченные на отбор молодых талантов с помощью традиционных психотехнологий. Но справедливо обвинять не техники тестирования интеллекта (у которых есть свои достоинства и заведомые ограничения), а службы подбора персонала, которые сами стали носителями усредненного и усредняющего разума и возвели тесты интеллекта в ранг сакральных идолов.

Мода на тестирование интеллекта уходит. Но ему на смену в ХХI веке пришла вера во всесилие больших данных, которые позволят подойти к делу куда тоньше, позволят «вычислить», например, потребительские установки каждого человека и даже предсказать индивидуальное поведение.

Но за верой в эти якобы индивидуализированные подходы скрыта все та же вера во всесилие усредняющего разума, закладывающего единственную для всего человечества технологическую матрицу, которой реальность обязана соответствовать.

Еще на границе XIX и XX веков великий мыслитель Владимир Иванович Вернадский предупреждал, что как только в нашем мышлении мы переходим от понимания каждого человека как индивидуальности к безликой категории «люди», мы рискуем потерять самого человека, его уникальность и его настоящие возможности.

Перейдут ли и бизнес, и образование в век индивидуальности? Сумеем ли мы вырваться из ловушек усредненного мышления в школе, университете и обществе?

Тодд Роуз убеждает читателя, что в новом веке люди смогут оставить в прошлом представление о «нормальном» жизненном пути как единственно правильном с усредненными вехами образования и профессионального роста – пути, который расписан и предопределен «как по нотам».

Например, вместо стандартной образовательной карьеры в стиле Тейлора – школьник, студент, аспирант, доцент, профессор… – обсуждается близкий моему сердцу принцип множественности путей, образ вариативного образования как среды возможностей для развития личности и компетентного выбора собственной биографии, собственной судьбы.

Прогнозировать будущее трудно, но я уверен, что книга Тодда Роуза, посвященная критике усредняющего разума, пригодится многим из тех, кто отстаивает право на риск самостоятельных решений и ищет свою дорогу в жизни, независимо от чина, звания и профессии.

«Страна разных скоростей»

Это название позаимствовано из книги Андрея Русакова и Михаила Эпштейна[25], посвященной опытам взаимопонимания и взаимодействия по-разному живущих и думающих людей. Сейчас мне хочется сослаться на их книгу в связи с обращением ее авторов к философии Павла Флоренского, подразделяющего все науки на две категории – науки о вещах и науки о лицах. Подобная идея Флоренского в чем-то