Путь к блаженству - Патриция Гарфилд

много женщин видят во сне лошадей». Поскольку это утверждение не было связано с общей темой лекции и прозвучало неожиданно, в тот самый момент, когда я рисовала приснившуюся мне лошадь, я была поражена совпадением сути фразы с моими действиями. Можно было подумать, что я сама натолкнула преподавателя на эту мысль — силой своей сосредоточенности на проблеме снящихся лошадей (или, наоборот, заранее уловила его намерение обратиться к новой теме). Описанный случай — одно из многих синхронных совпадений подобного рода, достаточно тривиальных, но впечатляющих, которые начали со мной происходить. Скачущий Конь с Крапчатой Головой, наряду с Высоколетящей, Синей Птицей и Бабочкой, стал неотъемлимой частью Южного Квартала моей Мандалы сновидений.

Для тибетских буддистов божеством Южного Квартала является Ратна-самбава, «Рожденный драгоценным». Он держит на ладони левой руки, которая покоится на коленях, сияющую драгоценность. Эту драгоценность иногда называют «камнем желания», ибо она намекает на возможность осуществления всех духовных желаний. Она также символизирует «три дара»: Будду, его учение и его святую общину монахов. Правая рука Ратна-самбавы опущена вниз и повернута ладонью наружу (к зрителям) — в жесте передачи этих даров.

Его цвет — желтый, цвет жаркого полуденного солнца Юга. Его первоэлемент — земля. Его трон имеет форму солнечного диска и поддерживается конями. Тот факт, что животным Ратна-самбавы является конь, делает еще более уместным включение в мою Мандалу сновидений Коня с Крапчатой Головой.

Когда энергия, которую олицетворяет Ратна-самбава, высвобождается невротическим путем, она принимает формы гордыни, своекорыстия и высокомерия. Однако та же энергия (как и все так называемые темные страсти, яды и пороки) может быть преобразована в особый вид мудрости. В этом случае гордыня, эгоистическое чувство, которое управляет большинством наших поступков, превращается в чувство сострадания всему живому. Узнавая себя в других, мы начинаем воздерживаться от причинения этим другим вреда. Мы постигаем сущностное единство жизни. Тогда наша любовь перестает быть любовью собственника, а наше сострадание — снисходительностью. Мы научаемся испытывать теплые человеческие чувства к тем, кого теперь считаем равными себе. Это называется Мудростью Равенства.

Таким образом, Ратна-самбава, с его теплым цветом и жестом дарителя, являет собой воплощение победителя гордыни. Как и все божества мандалы, Ратна-самбава изображается в буддийском искусстве в нескольких иконографических вариантах: одетым в монашескую рясу, в царском облачении, вместе со своей супругой (как пара яб-юм) и, наконец, в своем гневном аспекте.

Та же энергия, которую олицетворяет Ратна-самбава в своих разных обличьях, проявляется и в наших ночных сновидениях. Здесь ее формы так же многообразны. Наша гордыня, наше своекорыстие, наше высокомерие выражают себя в бесчисленных образах. И опять-таки, для того чтобы идти к просветлению, вовсе не нужно подавлять эту страсть, эту любовь к себе: ее следует трансформировать, направить в другое русло. Мы должны превратить ее в «Истинное Знание», в чувство сострадания ко всему живому. Наше узкое сознание необходимо сделать более богатым и широким — чтобы оно вместило в себя заботу обо всех живых существах.

В своих снах я до сих пор борюсь с образами гордыни. Я еще не полностью их победила. Во мне живет инстинкт соперничества. Поскольку в течение многих лет отрочества я чувствовала себя менее привлекательной, менее удачливой, менее богатой и менее защищенной, чем другие, я испытываю сильное желание быть первой во всем. В одном сне, который я видела несколько лет назад, отразилась самая суть этого чувства. В этом сновидении я была оперной певицей, соревнующейся с другой певицей. Конкурс состоял в том, что мы по очереди выпевали по одной строчке. Каждый раз, когда наступал мой черед, я пыталась сделать свое представление более экстравагантным и впечатляющим, чем ее. В конце концов я разразилась великолепной арией, которая вся состояла из трех слов: «Селия Дельва Фоусет». Я повторяла это имя снова и снова, заканчивая его на восхитительно высокой долгой ноте. Другой певице не оставалось ничего иного, как признать свое поражение и удалиться. Этот сон я увидела несколько лет назад, когда старшая дочь Зала, Линда, длительное время гостила у нас. Во сне явно отразилось желание, чтобы Зал уделял мне больше любви и внимания. В бодрствующем состоянии я не могла бы пропеть ни одной ноты, так что «конкурс» был типично сновидческим действом.

С одной стороны, блестящая победа на конкурсе в этом сне явилась ценной подготовкой к моей жизни наяву. Она могла помочь мне в иных, отличных от певческих, «выступлениях», в которых я тогда только начинала себя проявлять: например, в написании книг и в произнесении речей перед большими аудиториями. С другой стороны, состояние человека, добивающегося победы над другими, весьма далеко от просветленного сострадания ко всем.

Я все еще чувствую угрозу, встречаясь с людьми — особенно с женщинами, — которые по своим способностям равны мне или превосходят меня. Такая женщина кажется мне соперницей. Если она привлекательна, но не слишком умна, это еще полбеды. Если умна, но непривлекательна — тоже неплохо. Но если женщина хороша собой и умна, образованна и талантлива, да еще и умеет обращаться с мужчинами, — она нарушает мое душевное спокойствие. Если при этом у нее плохой характер, я с чистой совестью возненавижу ее; если же, напротив, она добра по своей натуре, то я не смогу относиться к ней плохо, но наши отношения будут омрачены уколами моей чудовищной гордыни.

Каковы бы ни были мои реальные достижения, чувство соперничества остается. Только соперники у меня теперь более серьезные, чем прежде. Как перерасти это стремление превзойти всех, обусловленное страхом оказаться хуже их? Как научиться видеть в других женщинах не потенциальных врагов, но равных себе, своих возможных подруг? Как сделать так, чтобы твое сострадание к людям не было окрашено снисходительностью? Эту проблему приходится решать всем нам, как женщинам, так и мужчинам, и каждый подходит к ней по-своему.

Другие женщины (по крайней мере, некоторые из них) тоже выражают в своих снах похожие чувства. Недавно я была поражена, когда моя аспирантка описала мне свой сон: в этом сне я пела прекрасную песню, которую она собиралась исполнить сама. Но она почувствовала, что я пою лучше, и ушла, очень расстроенная. Это признание тронуло меня и показало, насколько важно уметь относиться к другим как к равным себе. До этого случая я не вполне сознавала, что чувства других людей очень похожи на мои собственные.

Я, со своей стороны, реагировала на нее почти так же, как она — на меня. Собственно, она и поделилась