Академия боли - Эдуард Сероусов

– Профессор Фрост, есть ещё кое-что, что вы должны знать. Элеонора не просто так выбрала вас и вашего сына. Она изучала ваши работы, особенно исследования по когнитивной эмпатии и эмоциональному заражению. Ваш приход в академию не был случайностью. Это было частью плана.

С этими словами она исчезла в темноте коридора, оставив Дэниела наедине с тревожными мыслями и маленьким контейнером таблеток в руке.

Вернувшись в свои апартаменты, Дэниел не мог избавиться от образов увиденной церемонии. Холодное, расчётливое выражение лица Итана, когда он методично разрушал психологические защиты своей жертвы. Удовлетворённые улыбки Элеоноры и Монро. Дезориентированный, потерянный взгляд Майкла Бейкера после того, как он совершил акт самоунижения под влиянием манипуляций.

Его сын входил в новый мир – мир тонких психологических игр, власти через влияние, контроля через понимание глубинных слабостей других людей. И если то, что сказала Софи, было правдой, Элеонора видела в нём нечто большее, чем просто очередного талантливого ученика. Он был ключом к чему-то, что они называли "Пандорой", – к эксперименту, масштабы и последствия которого Дэниел пока не мог даже представить.

Он сел за стол и открыл свой ноутбук. Пора было собрать всё, что у него было – документы от Кинкейда, собственные наблюдения, информацию, полученную от Софи – и подготовить материалы для Майкла Кларка. Если журналист всё ещё собирался встретиться с ним, Дэниел должен был быть готов предоставить неопровержимые доказательства истинной природы Академии Блэквуд.

Сон не шёл к нему этой ночью. За окном начинал брезжить рассвет, когда Дэниел наконец услышал тихий звук открывающейся двери. Итан вернулся.

Дэниел вышел из своей комнаты и увидел сына, проходящего через гостиную. Лицо Итана было бледным от усталости, но в его глазах горел странный огонь.

– Доброе утро, – сказал Дэниел, стараясь, чтобы его голос звучал нормально. – Ты поздно вернулся.

Итан слегка вздрогнул, очевидно, не ожидая увидеть отца.

– Да, проект затянулся, – ответил он. В его голосе появились новые нотки – сдержанность, контроль, лёгкий оттенок превосходства.

– Как всё прошло?

– Отлично, – Итан улыбнулся, но его улыбка не затронула глаз. – Меня приняли в специальную исследовательскую группу. Это большая честь. Только лучшие студенты получают такое приглашение.

Дэниел кивнул, борясь с желанием сказать сыну, что видел его "посвящение", что знает, что на самом деле произошло в комнате 307.

– Звучит впечатляюще, – сказал он вместо этого. – Чем будет заниматься эта группа?

– Углублённым изучением практической психологии. Применением теоретических концепций в реальных ситуациях, – Итан говорил формулировками, которые звучали заученно, словно повторял чужие слова. – Мы будем работать непосредственно с доктором Вейл и профессором Монро.

– Монро-младшим? Он ведь тоже студент, разве не так?

Итан покачал головой.

– Алекс – студент только формально. На самом деле он уже получил докторскую степень по нейропсихологии и проходит специальную подготовку под руководством своего отца и доктора Витт. Он… исключительный.

В голосе Итана прозвучало неприкрытое восхищение, которое встревожило Дэниела ещё больше. Монро-младший становился новым ориентиром для его сына, вытесняя прежние привязанности и ценности.

– Послушай, Итан, – Дэниел решил попробовать другой подход, – я заметил, что ты стал меньше спать, и выглядишь уставшим. Я беспокоюсь о твоём здоровье.

Он достал контейнер с таблетками, который дала ему Софи.

– Я поговорил с медицинским персоналом академии, и они порекомендовали эти витамины. Они помогут тебе поддерживать концентрацию и энергию в этот интенсивный период обучения.

Итан посмотрел на таблетки с лёгким подозрением.

– От кого именно ты их получил?

Дэниел был готов к этому вопросу.

– Доктор Рамирес из медицинского центра. Она специализируется на поддержке студентов в продвинутых программах.

Это было правдоподобно – в академии действительно работал врач по имени Рамирес, хотя Дэниел никогда с ней не общался.

Итан изучал таблетки ещё несколько секунд, затем кивнул.

– Хорошо. Спасибо за заботу.

Он взял контейнер и уже собирался уйти в свою комнату, когда Дэниел решился задать ещё один вопрос:

– Итан, ты доволен тем, что происходит? Тем, чему тебя учат в академии?

Сын обернулся, и на мгновение Дэнилу показалось, что он увидел проблеск сомнения в его глазах – крошечную трещину в фасаде уверенности. Но это длилось лишь секунду.

– Конечно, доволен, – ответил Итан. – Академия Блэквуд открывает мне глаза на то, как на самом деле устроен мир. На то, как люди принимают решения, как ими можно руководить, как можно изменить целые системы, понимая правильные точки воздействия.

Он сделал паузу, и его лицо стало серьёзнее.

– Знаешь, пап, я всегда думал, что наука о человеческом разуме должна помогать людям становиться сильнее, лучше понимать себя. Но теперь я вижу, что это лишь одна сторона медали. Психология – это ещё и инструмент влияния. И тот, кто владеет этим инструментом, по-настоящему контролирует мир.

С этими словами он ушёл в свою комнату, оставив Дэниела стоять в гостиной, ощущая, как растёт пропасть между ним и его сыном – пропасть, созданная методичной, расчётливой работой Академии Блэквуд.

Слова Итана эхом отдавались в его сознании. "Психология – это инструмент влияния. И тот, кто владеет этим инструментом, контролирует мир." Это была уже не философия шестнадцатилетнего мальчика. Это была доктрина Элеоноры Витт, пустившая корни в сознании его сына.

И Дэниел понимал, что время работает против него. С каждым днём, с каждым часом, проведённым под влиянием академии, Итан всё больше погружался в их мир, всё больше принимал их ценности, их видение, их цели. Пройдёт совсем немного времени, и точка невозврата, о которой говорил Кинкейд, будет пройдена.

Дэниел посмотрел на рассветное небо за окном. Сегодня он должен был встретиться с Мартином и узнать, удалось ли связаться с Майклом Кларком. Сегодня он должен был начать активные действия против системы, которая поглощала его сына.

Потому что завтра могло быть уже слишком поздно.

Глава 14: Архивы

Дэниел не мог заснуть до самого рассвета, постоянно возвращаясь мыслями к церемонии посвящения Итана. Вид сына, методично ломающего волю другого человека, будто проникая в самые потаённые уголки его души, вызывал одновременно ужас и горечь. Как психолог, Дэниел понимал механику происходящего – точно выверенные психологические триггеры, продуманный алгоритм воздействия, безупречное исполнение. Но как отец он чувствовал, как что-то обрывается внутри при мысли, что его сын превращается в хладнокровного манипулятора, использующего человеческие слабости в качестве инструментов власти.

Короткий разговор с Софи после церемонии только усилил его тревогу. По её словам, таблетки, которые она дала, могли лишь временно ослабить эффект психологического программирования, но не обратить