Путь к блаженству - Патриция Гарфилд

(«Третий глаз», 2 декабря 1973 г.)

Затем количество одноглазых и трехглазых персонажей моих снов стало увеличиваться в ритме крещендо. Однажды, например, в сне о богине я увидела женщину, которая должна была стать наставницей-гуру. В середине ее лба был единственный зеленый глаз: мои собственные зеленовато-коричневые глаза наконец-то заметили свое родство с «третьим глазом». Дело кончилось тем, что в обычном сне я увидела женщину с единственным большим шарообразным глазом, покрытым красными прожилками; она делала какое-то объявление. Ее единственный глаз поразил меня; пока я размышляла о нем, мой сон стал осознанным, и во внезапном озарении я постигла: один глаз является для меня символом одного «я», то есть единой и цельной личности. Павлин с Золотым Глазом тоже был таким символом.

Именно тогда я окончательно поняла, что в моих снах «глаз» представляет мое собственное «я»: ведь эти слова даже звучат одинаково{7}. Я — тот ужасный глаз, который в каком-то сне до смерти напугал меня; я — глаз покалеченной бабочки, так сильно нуждавшейся в заботе и любви; я бываю «красной», «зеленой», «желтой», «золотой» — как снящиеся мне глаза. Я — единство трех глаз, трех «я»; и я же — единое шарообразное («глобальное») «я».

Теперь я уже привыкла к тому, что, смотрясь в зеркало своих сновидений, встречаю ответный взгляд «третьего глаза». В качестве типичного примера, показывающего, какую форму обрели глаза в моих нынешних сновидениях, можно сослаться на один из последних увиденных мною осознанных снов:

Я стою на краю крыши и смотрю в зеркало. Сперва я не вижу вообще никакого отражения и, удивленная, говорю вслух: «Это значит, что я умерла». Затем, улыбнувшись сама себе, я вношу в свое заключение поправку: «Нет, это значит, что я вижу сон». Но, пока я смотрюсь в зеркало, отражение постепенно обретает форму, и я его внимательно изучаю. Все заметнее, что кожа у меня-отражения — дряблая, стареющая и красная. Я говорю себе-отражению: «Не делай так!» — и на моих глазах кожа разглаживается, становится белой. Цвет моих (обычных) глаз на этот раз — темно-синий. На лбу, между бровями, видна отметина, которая, как я знаю, представляет собой рудиментарный третий глаз…

(Начальная сцена, «Японский чайный дворик», 26 августа 1977 г.)

Я не могу удержаться, чтобы не процитировать запись еще более позднего осознанного сна, в котором тоже был образ третьего глаза:

В конце обычного сна я ранним утром, у себя в спальне, рассматриваю свое отражение в зеркале. Я с удивлением замечаю, какой большой и темный зрачок у моего левого глаза. Вглядевшись в отражение пристальнее, я вдруг осознаю, что у меня три глаза. Они расположены на одной линии, причем третий глаз находится точно посередине между двумя другими. Увидев это, я не могу не рассмеяться, так как понимаю, что вижу сон.

Я смотрюсь в зеркало снова, и мое отражение меняется: теперь я вижу мужчину с двумя глазами, широким лицом и курчавыми волосами. Я с удовольствием говорю себе: «Так, теперь я стала мужчиной!» И опять изображение в зеркале меняется: я вижу себя-женщину с тремя глазами; я продолжаю изучать свои глаза — зрачок левого глаза все еще увеличен. Мое отражение меняется еще раз: теперь на месте третьего глаза, между бровями, осталось только круглое пятно. Это пятно, вначале бесцветное, становится белым и начинает пульсировать. Одновременно вибрация охватывает все мое тело. Я ощущаю знакомый прилив страсти и поспешно спускаюсь по лестнице, чтобы найти Зала…

(«Белое пятно-третий глаз Женщины-Мужчины», 28 августа 1977 г.)

В этом сне было несколько образов, связанных с движением энергетического потока: образ расширенного левого зрачка заставляет предполагать, что наиболее интенсивно поток циркулировал в левой части моего тела; курчавые волосы мужчины, который тоже был частью моего «я», говорят о прохождении тока через мою голову; образ третьего глаза, ставшего пульсирующим белым пятном, отражал ощущение пульсации в области переносицы. Подобные ощущения я впервые испытала наяву во время сеансов медитации, но теперь периодически испытываю и в другие, обычные часы бодрствования. Некоторые специалисты по теории сновидений сказали бы, что образ меня-мужчины отражает внутреннее объединение мужского и женского начал, слияние противоположных тенденций моей личности. Лестница, по которой я бежала вниз, когда моим телом завладела страсть, является, как мне кажется, визуальным символом энергетического потока, низвергающегося в область таза.

Итак, я пришла к выводу, что попытка проследить развитие любого сновидческого символа (будь то глаза, свет, Ветвящаяся Женщина, головные уборы, рыжеволосые персонажи или танцовщицы) неизбежно приводит меня к первичной основе всех символов — движению энергетического потока внутри меня. Я чувствовала себя так, как если бы совершила путешествие от истоков реки Пенобскот до ее устья, потом аналогичным образом проследила бы течение рек Гудзон и Делавэр… и сделала бы потрясающее открытие, что все три реки впадают в конечном итоге в Атлантический океан.

Образы снов переплетаются друг с другом и сливаются воедино; каждый из них неповторим и в то же время является частью более обширного целого. Если рассматривать эти образы по отдельности, в рамках одного сна, то можно обнаружить, что каждый из них имеет конкретный (достаточно ограниченный) символический смысл. Если же взглянуть на всю картину «сверху», как на целостную систему, то становятся видны взаимосвязи между разными образами и ясно проступает общая закономерность: любой из образов сновидения является «моментальным снимком», сделанным в определенной точке моего тела, циркулирующего в этом теле мощного потока жизненной энергии.

Большинство людей не видят (как не видела и я на протяжении большей части моей жизни) этой взаимосвязи между отдельными образами своих снов и потоком жизненной энергии. Я убеждена: из-за трудных жизненных обстоятельств, а также «зажатости» наших тел и душ нам удается воспользоваться лишь малой толикой той мощной динамичной энергии, которая в скрытом виде пребывает внутри каждого из нас. Когда мы спим, когда наши тела освобождаются от напряжения, а разум ослабляет свой контроль, эта внутренняя энергия приходит в движение — но ее движение остается хаотичным, ее пути местами заблокированы, а ее центры пребывают в «закрытом» состоянии и бездействуют.

Получилось так, что я, поначалу бессознательно, систематически распутывала узлы в своих психических каналах[94]. Шаг за шагом я продвигалась вверх по своему телу, освобождая и расширяя каждый психический центр.

Танцы, которыми я увлекалась еще во времена моего первого замужества, безусловно, поддерживали активность «бурлящих ключей» на подошвах моих ног. Однако