Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

— П-подождите, чей сынок? — не поняла я.

— Дианин! — рявкнула сеньора. — Реми Александр Шеро, не слышала о таком?

Мои глаза полезли на лоб — наглючий пастушок?

— Так ведь это Дианин брат… разве нет?

— Ага, сказочка для идиотов. Эта сопливая акселератка родила его в тринадцать лет. Святоша! И теперь все делают из этого большую тайну. И это несложно, раз уж они выглядят почти ровесниками. Да плевать я хотела на их тайны! Ясно? — прорычала Кончита, но тут же поёжилась и тихонько попросила: — Но ты лучше никому не говори, поняла? Об этом даже придурок Хулио не догадывается. А, впрочем, мозги у него всегда отставали.

— Н-не скажу, — поспешила заверить я, пребывая в шоке.

Вот это да-а! Разрыв шаблона! Но с другой стороны — теперь в моей голове всё сошлось — взгляды, недомолвки, отношение Дианы к мальчишке. Интересно, а Генка знает? Наверняка знает, и тоже держит язык за зубами. Вот только болтливые испанцы совсем не умеют хранить тайны.

— Сеньора, я только не п-понимаю, а как всё это угрожает Вашему благополучию? Вы п-просто больше никому не рассказывайте чужие секреты.

— Да в жопу их секреты! Всё тайное когда-нибудь становится похер. Вот только я увязла в этой семейке, как муха в говне, и не выбраться. Потому что наш брачный контракт составлен так, что я уйду ни с чем. У нас же культ семьи! А всё это мудак Диего, ему даже жену было проще убить, чем замарать себя разводом. А наследников у нас с Хули нет, чтобы хоть что-то урвать. А знаешь, почему? Потому что мой муж бесплоден. У меня уже всё болит на нервной почве! Бессонница постоянная! Всю ночь пялюсь в потолок и считаю овец, пока очередная овца не подвалит с чашкой отстойного кофе и не пропищит над ухом: «Доброе утро, сеньора!»

Это она про меня, что ли?

— Веришь, Стеф, я уже всех ненавижу! И если раньше я надеялась, что мне поможет Феликс, то теперь всё — его ведьма разденет меня догола. А всё наше движимое и недвижимое достанется их малявке.

Отчаянно-злые слова резанули слух.

— Но мне казалось, что Вы любите Эйлен, — растерялась я.

— Люблю, — неожиданно всхлипнула Кончита. — А иногда ненавижу, потому что когда-нибудь этот ангелочек превратится в такую же стерву, как и её мамаша. И потому что… у меня никогда не будет такой малышки.

И, запулив в море недопитую бутылку, Кончита громко завыла.

Ох, вот это мы с Генкой вляпались в семейку! Как бы их тайны по нам не отрикошетили. А ведь всё начиналось так радужно.

Я уселась на остывающий песок рядом с Кончитой и осторожно обняла её за плечи. Мне хотелось бы сказать, что всё не настолько безнадёжно, и стать матерью тоже совсем не поздно, ведь её счастье куда ценнее, чем чужое наследство. Но я не уверена, что прямо сейчас она готова это слышать. И откуда мне знать, в чём измеряется её персональное счастье.

— Хрен они от меня избавятся, — просипела Кончита сквозь слёзы.

Так я и думала — мыши плакали, больно кололись, но продолжали грызть кактус.

Глава 63 Стефания

Рассвет в Барселоне тоже, наверное, очень красив, но из окна моей комнаты виден лишь небольшой кусочек светлеющего неба. А ещё видны короткие толстые пальмы, от вида которых меня теперь бросает в дрожь. Что, если старый хозяин дома там действительно закопал свою жену? И за что, интересно?.. Понимаю, что глупость, но мне никак не удаётся выбросить это из головы. Зябко передёрнув плечами, я отхожу от окна и снова забираюсь в постель в надежде поспать хоть немного.

Вчерашний день был очень суматошным, да и откровения сеньоры подкинули немало пищи для размышлений. Поздно вечером её послушный водитель забрал нас с пляжа, и сеньора была на редкость тиха и задумчива. И, только прощаясь со мной перед сном, она попросила забыть обо всём, что выболтал её пьяный язык. Конечно, я пообещала, даже будучи уверенной, что забыть не получится.

Однако в моей бессоннице Кончита не виновата. И подсчёт овечек мне тоже совсем не помогает.

Это предстоящая выставка не даёт мне покоя, вызывая нервный мандраж. Осталось всего три дня! Прекрасно осознаю, что мои работы — это лишь капля в море шедевров, да и основной целью является благотворительность, и всё же я не в силах унять волнение.

А если моё видение окружающего мира будет неинтересно и не понятно зрителям? Феликс на это сказал, что я слишком загоняюсь, и посоветовал оценить свои фотографии будто со стороны — так, как если бы это были чужие работы. Я попробовала, и мне по-прежнему всё понравилось. А главное, что и Феликсу они нравятся. Уж он точно не стал бы обманывать. Да, наверное, я действительно загоняюсь.

Но сна всё равно ни в одном глазу. Я почти с завистью смотрю на кровать напротив, где безмятежно и сладко дрыхнет Кассандра. И, вслушиваясь в её мерное дыхание, на мгновение прикрываю глаза…

А когда открываю, кровать Касси аккуратно заправлена, а комнату заливает яркий солнечный свет. И тут же распахивается дверь, являя мою неугомонную напарницу и наполняя пространство умопомрачительным ароматом свежей сдобы.

— Ну и сильна ты спать, подруга! — весело чирикает Кассандра и пресекает мою попытку встать. — Да не дёргайся ты, всё равно уже всё проспала. На вот лучше съешь. Горяченькие! — Она ставит на столик тарелку с двумя пышными булочками и плюхается рядом со мной. — Фух, что-то я устала. То ли ещё будет.

— И что же я п-проспала?

— Работу свою! Конча ещё час назад умотала из дома и даже кофе не попила. Представляешь, вся в чёрном, как монахиня, наверное, в храм поскакала грехи замаливать. Но самое потрясающее, что она просила тебя не будить. Вы с ней что, теперь подружки?

Я слышу в тоне Касси ревнивые нотки и отмахиваюсь.

— Да какие там п-подружки, я всё та же «маленькая сучка».

Касси удовлетворённо кивает и, пока я встаю и привожу себя в порядок, она болтает без умолку, рассказывая, как дом готовится к завтрашнему приезду гостей. Под струями воды в душе я почти её не слышу, но думаю, что мне тоже следует