Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

дома Сэдли. В ее изобретательной головке уже сложился план спасения королевской семьи. В зимнюю пору Темза часто не замерзала, и по ее водному пути можно было успешно бежать во Францию. Эдмунд Дженкинс с готовностью выслушал распоряжения своей молодой хозяйки, и заверил ее, что принадлежащий ей корабль «Прекрасная Арабелла» будет готов, как только она пошлет за ним. Успокоенная твердыми обещаниями своего управляющего, Мейбелл поехала в Сент-Джеймский дворец.

Король Яков и Мария Моденская не спали, ожидая ее возвращения. Недавнее рождение желанного сына и общие тревоги, вызванные «Славной революцией» очень сблизили их, и им было о чем поговорить в отсутствие Мейбелл. Король Яков волновался за безопасность своей любимой фаворитки больше, чем за успех ее миссии, и на его лице выступило неподдельное облегчение, когда она, живая и невредимая, ступила на порог гостиной королевы.

— Девочка моя, никогда больше не подвергай себя опасности, — дрожащим от волнения голосом произнес он при виде ее. — Я понимаю, моей женой и тобою двигали самые благие побуждения, но я в состоянии справиться с теми испытаниями, которые господу угодно послать мне.

— Сир, мне удалось выяснить, что, к сожалению, вашей жизни все больше угрожает опасность, — печально сказала ему девушка.

— Леди Уинтворт, что вы можете нам сказать? — нетерпеливо спросила королева.

— Существует план захватить короля, ваше величество. На принцессу Анну нет надежды, она слушается только своих советников, — почтительно ответила ей Мейбелл. — В Ричмондском дворце на меня оказывалось давление, чтобы я назвала заговорщикам день, когда вам будет угодно покинуть тщательно охраняемый Сент-Джеймский дворец.

— Неужели революционеры дошли до того, что они готовятся посягнуть на жизнь моего супруга? — в страхе спросила ее Мария Моденская.

— Это так! — подтвердила девушка.

— В таком случае, нам нужно опередить этих негодяев, — решительно произнес король Яков, и обратился к жене: — Дорогая моя, начинайте немедленные сборы, и как только я найду подходящий корабль, мы тут же покинем Лондон.

— Сир, я уже подумала об этом. Позвольте мне предложить вам свой корабль для отплытия в Англию, — с поклоном сказала ему Мейбелл.

Великодушное предложение молодой леди Уинтворт тронуло венценосную чету.

— Бог, да благословит вас за вашу доброту, леди Уинтворт, — со слезами на глазах сказала ей королева.

— Девочка моя, ты ставишь себя в очень трудное положение, помогая нам, — дрогнувшим голосом сказал ей король.

— Ах, сир, для меня главное сейчас– это ваше спасение, — нежно сказала ему Мейбелл и поцеловала ему руку, выражая этой лаской свою непреходящую любовь к нему.

Яков прежде всего позаботился, чтобы дворец покинула его жена. Незадолго до полуночи королева переоделась в платье прачки, и две служанки принесли ей ее сына, тщательно укутанного в теплые пеленки.

Ее муж обратился к двум своим доверенным офицерам, переодетым в морскую форму, шевалье Сен-Виктору графу де Лозун, которые появились следом, подчиняясь его зову.

— Я вверяю вам мою королеву и моего сына, — сказал король с глубоким волнением в голосе. — Несмотря на весь риск и опасности, доставьте их как можно скорее в Гринвич на корабль «Прекрасная Арабелла».

Он попрощался с женой, взявшей на руки их сына, а затем странно одетая группа людей осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, отправилась через спящий дворец к задним воротам.

В окна начал стучать сильный дождь, над крышей свистел ветер. Яков подошел к окну и прислушался к реву разыгравшейся зимней бури. В ожидании новых судьбоносных событий Мейбелл заснула, сидя в глубоком кресле, но ему не спалось, слишком велика была его тревога за жену и сына. Длинная молитва принесла, наконец, желанное успокоение также ему — опасности не только не ввергали его в уныние, а пробуждали в нем деятельный дух и неистовый азарт. Яков верил в то, что у него получится все задуманное — один вид этой прекрасной девушки вселял в него дополнительные силы и толкал на подвиги, которые, казалось, были не совместимы с его пожилым возрастом.

Утром Мейбелл вышла прогуляться в Сент-Джеймский парк, желая развеяться. Во время прогулки она все время с беспокойством думала о том, удалось ли королю скрыть приготовления к своему бегству. Небо прояснилось и даже выглянуло бледное солнце, что несколько улучшило ее настроение. Но лицо девушки невольно омрачилось, когда она заметила приближение своего давнего врага — шута Джарвиса. Карлик с двусмысленной улыбкой приблизился к ней, и прошептал, сильно понизив голос:

— Лорд Эшби послал меня к вам, чтобы узнать — удалось ли вам что-нибудь выяснить насчет намерения его величества? Когда он планирует покинуть Сент-Джеймс?

Так вот кого теперь Альфред использует в качестве своего помощника! Мейбелл чуть не передернуло от отвращения, но она постаралась взять себя в руки и спокойно сказала ему:

— Да, Джарвис удалось. Король хочет сбежать через пять дней, поэтому графу Кэррингтону пока не о чем беспокоиться.

Узнав все, что он хотел узнать, карлик удалился, больше не задав ни одного вопроса. Мейбелл облегченно перевела дух, полагая, что она выиграла для короля Якова по крайней мере четыре дня.

В течение дня Сент-Джеймский дворец выглядел спокойным и безмолвным, но Мейбелл знала, что в глубине королевских покоев идут лихорадочные приготовления. Вечером, в десять часов вечера к задним воротам тайно подъехала большая карета для короля и его фаворитки.

Яков быстро вошел в гостиную к Мейбелл и оживленным голосом спросил у нее:

— Что, девочка моя, ты готова?

Мейбелл отрицательно покачала головой и отступила от него:

— Нет, сир, я с вами не поеду, — грустно сказала она.

— Почему? — поразился ее словам король. — Разве ты не хочешь уехать со мной в безопасное место?

— Ваше величество, мое сердце находится в Англии, — тихо ответила девушка, смотря на него жалобными глазами.

Яков вздрогнул, поняв, что его фаворитка так и не избавилась от своей прежней любви.

— Это граф Кэррингтон по-прежнему стоит между нами? — глухо спросил он.

Мейбелл утвердительно закивала головой.

— Ваше величество, я люблю его больше жизни, — призналась она.

В гостиной воцарилось продолжительное молчание. Мейбелл с замиранием ожидала решения короля Якова как окончательного приговора. Но Яков Второй уже не был тем эгоистом, который принимал в расчет только свои желания. Бедствия заставили его посмотреть на многие события его жизни с другой стороны, а благородство молодой девушки, рисковавшей многим ради его спасения, побуждало его ответить ей тем