Летний сад - Полина Саймонс

Татьяна стояла, выпрямившись, держа в руках поднос с грязными тарелками.

– Билл, – спокойно заговорила она, – даже без бомбоубежищ ты сделаешь двадцать шесть миллионов долларов, но мы останемся без земли. Какой в этом смысл?

– Двадцать шесть миллионов? Как ты… Ладно, пусть так. Какой смысл? Милая, тебе же никогда больше не придется работать! Александр, она сможет просто сидеть дома и целыми днями заниматься детьми! Ну и к чему мы пришли?

Татьяна уронила поднос на новенький каменный пол патио. Поднос был металлическим, он не разбился, но громко зазвенел, а все тарелки с остатками еды рассыпались по плиткам.

– Извините. Я нечаянно. – Она присела, чтобы собрать все. Александр присел рядом. – Скажи-ка, – процедила она сквозь зубы, – ты решил уйти в отставку до или после продажи земли?

– Перестань.

– Ты или велишь ему уйти из моего дома, Шура, – прошептала она, – или я скажу ему кое-что такое, что ему не захочется слышать.

– А я что уже сказал? – так же шепотом ответил он. – Иди в дом и успокойся.

Конечно, он был прав. О десерте было забыто. Яблочный пирог, маффины с черникой, шоколадное печенье, клубничный торт – все, что так гостеприимно приготовила Татьяна для гостей: босса Александра и его семьи. Выхватив у него поднос, Татьяна умчалась в дом.

Бэлкман открыл было рот, но Александр сказал:

– Поговорим об этом завтра.

– Ох, но…

– Завтра, Билл.

– Знаешь, Александр, – заговорил Билл тоном мудреца, – женщин иногда что-то расстраивает. Они не понимают мужского хода мысли. Тебе только и нужно, что показать, кто в доме главный… Они быстро учатся. – Билл хлопнул Маргарет по заду. – Ведь так, милая?

На следующее утро, в восемь часов, в конторе Бэлкман начал:

– Ты сумел вразумить эту свою жену?

Уже почти три года работая с Бэлкманом, Александр продолжал оставаться в уверенности, что это правильная работа для него и хорошее место. Он был так в этом убежден, что вчера, когда все ушли, пытался убедить и Татьяну. Что они могли бы подумать, только подумать о предложении Бэлкмана. Но он столкнулся с такой непривычной, необычной враждебностью со стороны своей обычно мягкой жены, что ему пришлось оставить тему до того, пока у него не вырвутся слова, о которых он потом может пожалеть.

Этим утром Александр стоял перед Биллом – с холодными глазами, скрестив руки на груди, пытаясь забыть вчерашний ледяной взгляд Татьяны, ее скрещенные руки.

– Это никак не относится к моей жене, Билл. Нам уже предлагали кучу денег за эту землю. С тех пор как Скотсдейл начал расти два года назад, стоимость земли подскочила. Теперь за нее дают по пять тысяч долларов за акр. Это почти полмиллиона сверх первоначального вложения. Поверь мне, если бы мы хотели ее продать, мы бы продали. Но нам это не нужно.

– Но там можно сделать так много денег!

– Дело не в деньгах. Дело в земле. Ты видел нашу жизнь. Мы живем просто. Я понимаю, это не всем подходит. Многие высказались бы за то, чтобы иметь больше и тратить больше, но, пока у нас есть то немногое, в чем мы нуждаемся, нам достаточно. А у нас есть все для наших скромных потребностей. Заплатить за дом. Заплатить за машины. Нам больше не нужно.

– А как насчет…

Александр жестом остановил его:

– Хватит! Пожалуйста. Давай поговорим о теперешних делах. Ты уже составил предполагаемый бюджет на дом Шрейнера или хочешь, чтобы я им занялся? Они хотят поскорее начать. И они готовы потратить по тридцать за квадратный фут, чтобы получить мрамор во всех ванных комнатах, а не только в хозяйской.

– Хватит менять тему! Прибыль пополам за три сотни участков, Александр! И скажу, чтобы подсластить пилюлю, что поделю с тобой комиссию семьдесят пять на двадцать пять! Сейчас ты получаешь только три процента комиссионных. Подумай, сколько составят двадцать пять процентов? Что твоя жена вчера говорила? Двадцать шесть миллионов долларов? Она была права, кстати.

Александр вздохнул. Конечно, она была права. И – да, деньги были невообразимые.

Должно быть, Бэлкман заметил его сомнения:

– Твоя жена дает тебе плохой совет. Ты не должен ее слушать. Ты должен сделать то, что считаешь правильным. Это же ради твоего будущего и будущего твоей семьи!

Только Биллу и было говорить о семье – он так долго не женился на Маргарет… «Ладно, – подумал Александр, – может, это и верно – зачем покупать корову, если ты можешь получать молоко…»

И внезапно в его уме все прояснилось. Он кое-что вспомнил.

– Билл, – сказал он, – а знаешь ли ты, сколько стоила корова в советских деревнях?

– Что? – Билл уставился на него. Ему явно показалось, что он ослышался. – В каких деревнях?

– Коровы. В советских деревнях. Знаешь, за сколько ты мог бы продать корову, если бы она у тебя была?

– Нет… но…

– Полторы тысячи рублей. Да, полторы тысячи – колоссальные деньги для русского крестьянина, который зарабатывает, пожалуй, двадцать рублей в месяц, продавая рыбу в кооператив. Но ты легко можешь спустить эти деньги за три месяца, в то время как корова будет тебя кормить семь лет. – Он улыбнулся. – Я не продаю свою корову, Билл.

Откровенно разозлившись, Бэлкман стукнул кулаком по столу:

– Да пошли эти твои коровы! О чем ты вообще говоришь? Я тебе предлагаю весьма отличный вариант, Александр, забочусь о тебе!

– Я знаю. А я забочусь о тебе.

– Да, но что хорошо для бизнеса, по определению хорошо и для тебя! – Бэлкман немного помолчал. – И наоборот тоже верно. Как вообще относится ко всему эта твоя жена?

Александр молча выпрямился. Слева от Бэлкмана висела на стене большая фотография обнаженной мисс «Лас-Вегас». Некое сожаление возникло в глубине души Александра.

– Билл, если ты не хочешь, чтобы я на тебя работал, уволь меня. Не угрожай мне, просто сделай то, что должен. Но земля не продается. И окажи мне услугу, не впутывай в это мою жену.

Бэлкман что-то пробурчал в ответ. Александр ждал, скрестив руки. Но знал, что Бэлкман не сможет его уволить: он нуждался в Александре, чтобы дело шло как следует. Больше они об этом не говорили, но Бэлкман дал понять, что считает непримиримость Александра в вопросе девяноста семи акров делом рук Татьяны, так же как и нежелание Александра развлечься в Вегасе.

Мальчики и девочки

– Отец действительно хочет, чтобы ты поехал с нами в Вегас в следующем месяце, – сказал Александру Стив, когда