Романовы forever - Анна Михайловна Пейчева

Алексей откашлялся на весь магазин. По всей видимости, он сумел-таки самостоятельно выбраться из болота сладких грёз.

– Я вижу, Николай Константиныч и Василиса Иванна, вам двоим есть что обсудить. – Он подошёл к дочери хозяйки и изобразил шутливый полупоклон. – Сеньорита Софи, позвольте пригласить вас на прогулку до ближайшего "Помела". Блины-то я давеча на землю уронил. И саженец наш надо на улице поискать. А то хищные испанцы небось не дремлют, рыщут по улицам в поисках бесплатных веточек.

– Испанцы, они такие! – засмеялась Софи и легко вспорхнула со скамейки. – Пойдёмте, Алексей, поймаем их на месте преступления!

Алексей подставил ей согнутую в локте руку и парочка направилась к выходу из лавки.

– Любишь "Буковое безумие"? – спрашивал на ходу ухажёр, легко перейдя с барышней на "ты". – А знаешь, что под веткой омелы положено целоваться?

Прежде чем уйти, Софи перевернула на двери табличку надписью "Закрыто" вверх. Минутку, она что, подмигнула им с Василисой на прощание?

Впрочем, Николаю Константиновичу было не до рассуждений. Он почувствовал, как руки Василисы обвили его шею, и от неожиданности выронил многострадальное зеркало. От удара о каменный пол стекло раскололось. Гладкую поверхность избороздили десятки некрасивых полос.

– Ну вот, теперь семь лет счастья не будет, – расстроился Николай Константинович.

– Глупости! Мы за последние двадцать три года свой лимит несчастья исчерпали, – прошептала обычно суеверная Василиса.

"И всё-таки она изменилась", – успел подумать Николай Константинович, прежде чем окончательно потерять голову в объятиях возлюбленной.

Пожалуй, ради такого воссоединения стоило немного помучиться, лениво размышлял он спустя пару часов, развалившись на стопке марокканских ковров. Всего-то двадцать три года. Ерунда, говорить не о чем.

Василиса, прекрасная Василиса, уютно устроилась у него под боком, свернувшись клубочком, а он старался моргать как можно реже, боясь упустить её из виду – словно имел дело с непредсказуемой бабочкой.

Шерсть довольно навязчиво колола голую спину, однако сил перебазироваться с ковров куда-либо ещё, хотя бы на плюшевую оттоманку, попросту не осталось. Четвертьвековой марафон закончился блистательным, фантастическим финишем. Николай Константинович выиграл главный приз этой изматывающей гонки.

Умереть бы прямо сейчас, потому что ничего лучше в жизни уже точно не будет.

Впрочем, последующие дни сложились во вполне себе восхитительные недели. "Фодиатор" тосковал на раскалённой испанской мостовой – которой, в отличие от Дворцовой площади, не требовался дорогостоящий искусственный подогорев. Хозяева аква-авиа-автомобиля совершенно его забросили. Алексей, запрыгнув в электричку, умотал в Барселону вслед за Софи, которая оказалась студенткой философского факультета столичного университета, а к маме приезжала в гости лишь на пару дней. А Николай Константинович, оставшись в Марбелье, погрузился в упоительный дурман марокканского магазинчика – на втором этаже которого располагались апартаменты его супруги.

Они с Василисой совсем не выходили на улицу – заказывали еду из "Омелы", пугая курьера (квадрокоптеры здесь пока не влетели в повседневный обиход) глуповато-отсутствующими улыбками. Николай Константинович отключился от всякой связи с внешним миром: телевизор ему был неинтересен, перстень-разумник валялся где-то под коврами, а тактильный браслет, похоже, сломался – на поглаживания никак не реагировал. Чего нельзя было сказать о Василисе, которая на поглаживания супруга очень даже отзывалась. В конце концов Николай Константинович отложил браслет до возвращения Алексея.

– Сходим в ресторан? – спустя какое-то время предложила Василиса. – Мечтаю предъявить своего красавца-мужа всему миру.

Николай Константинович поскрёб русую щетину и нехотя согласился.

О своём согласии он пожалел уже через считанные минуты.

Василиса вышла на улицу без чадры – впервые за два десятилетия. Её узнали тут же, у дверей магазина. Молодые ребята в кепках и со скейтбордами, по внешнему виду которых никак нельзя было предположить, что они видели хоть один фильм, снятый в двадцатом веке, восторженно завопили и подскочили за автографом. Сфотографировались с легендарной актрисой. Потом на всякий случай сфоткались с Николаем Константиновичем и только после этого узнали его тоже.

По дороге в ресторан история повторилась по меньше мере дюжину раз. Ахи, крики, автографы, фотки с Василисой, неумелые реверансы перед экс-императором.

– Сеньора! О, Мадонна с небес! Неужели это вы?! Неужели наш скромный ресторан удостоился чести принимать королеву всех женщин планеты? О, мой Бог!

Колоритный испанец-метрдотель, похожий на свежую морковку в своём пламенеющем фраке, выскочил из-за стойки возле входной двери ресторана и бросился навстречу знаменитым гостям. Василиса, величественная в тёмно-синем вечернем платье, милостиво ему кивнула, а Николай Константинович вежливо пожелал доброго вечера, чем вызвал новый взрыв эмоций:

– Клянусь святыми Януарием и Марциалом! Ваше величество! Сеньор император! О, как мне повезло родиться на свет и дожить до этого дня! Увидеть одновременно богиню кино и властителя половины мира!

Опасаясь, как бы излишне эмоциональный метрдотель не лишился чувств от восторга лицезреть столь известных гостей, Николай Константинович заторопился и перешёл к делу:

– Сеньор, у вас есть свободные столики?

– О, разумеется, ваше величество, клянусь святым Викентием! Для вас – всё что угодно, всё, что пожелаете! – Тут метрдотель сделал паузу и прибавил. – Но только на открытой террасе.

Супруги переглянулись. Испанец попросту врал: половина столиков в зале была свободна. Однако кто же станет отказываться от такой мощной рекламы своему заведению: звёздная пара обедает у всех на виду на открытой террасе!

Николай Константинович, ненавидевший публичность в любом её проявлении, как раз собрался отказаться, но его перебила Василиса – обожавшая публичность в любом её проявлении:

– Хорошо, сеньор, мы согласны. Но обед за счёт заведения!

– О, разумеется, моя королева, моя Мадонна!

Экс-император кашлянул. Метрдотель прекратил рассыпать ничего не стоящие комплименты и принялся исполнять свои прямые обязанности: отвёл их за самый лучший столик на террасе.

Николай Константинович сел и огляделся по сторонам. Аппетит у него немедленно пропал. Вокруг террасы неотвратимо скапливалась толпа. Василиса не преувеличивала степень своей знаменитости. Народ окружал пристройку со всех сторон, протягивая супругам для автографов ручки, похожие на копья.

– Не обращай на них внимания, Никеша, – ласково сказала Василиса. – У нас романтический вечер, не отвлекайся.

Николай Константинович угрюмо уставился в меню, стараясь игнорировать шум, поднятый поклонниками супруги. Он только сейчас вспомнил, что статус мужа популярной актрисы предполагает больше шипов, чем роз.

Однако ещё до того, как он успел выбрать салат из обширного меню ресторана, послышались выкрики, которые невозможно было пропустить мимо ушей:

– Сеньора Василиса! Сеньор Николай! Телеканал "Йо флипо!" , ответьте на пару вопросов!

О Один, хозяин Вальгаллы! Только не журналисты! Только не сейчас!

– Никеша, давай подойдём к ограждению, – затеребила супруга Василиса. –