Любовь, которую ты вспомнишь - Рина Сивая

оценивали риски и возможности, рассуждали, потянем ли это. Обсуждали не как начальник и его работник, а как друзья и, не побоюсь этого слова, партнеры. А после я нашла Ди, играющего с Алексом в комнате, опустилась рядом с ним на пол и крепко обняла за шею.

– Спасибо, – прошептала ему на ухо, ничего не объясняя. Но Солер и так прекрасно меня понял.

– Значит ли это, что ты останешься со мной? – чуть отстранившись, спросил он, заглянув мне в глаза.

В них было слишком много чувств, чтобы отказаться. Не только любовь, но и страх потери, немного собственнических оттенков и безграничная готовность принять любое мое решение.

В этом была главная особенность Ди нового над Диего старым: он не просто слушал меня, он прислушивался. Раньше я не ощущала этого так остро, а сейчас каждое, даже мимолетно сказанное мной или Алексом слово тут же вызывало ответную реакцию.

Сын мимоходом обмолвился, что у Матео есть самокат, и на следующий день мы шли в магазин выбирать свой. Я, разбирая покупки, упомянула, что нужно поменять местами ящики, а то не удобно, и уже через час все лежало в новых местах.

Я выразила опасения, что останусь немобильной в Барселоне, и Ди уже предлагал мне курсы вождения для сдачи экзамена на права и автосалоны, чтобы купить автомобиль.

– Или наймем водителя? – спрашивал он, когда прошлый Диего давно бы и записал меня, и машину купил, и собеседование с претендентом на должность временного водителя провел.

Он не решал единолично. Он советовался. И это мне безумно нравилось.

Мы могли договориться обо всем на свете. Кроме одного.

В тот день мама и папа собирались возвращаться домой – их рейс после обеда, поэтому, несмотря на выходной, мы все встали пораньше. Все, кроме меня – даже спустя полчаса я не смогла поднять себя с постели, ощущая ломоту в теле и головокружение.

– Может, вызвать врача? – обеспокоенно спрашивал Ди, крутившийся вокруг меня все утро.

– Нет, сейчас пройдет.

Я попыталась ободряюще улыбнуться и даже попробовала присесть, но стоило только принять вертикальное положение, как вертолет в голове закружился на полную мощность, а тошнота подступила к горлу.

Я не заметила, как оказалась в ванной, зато отчетливо запомнила, как холодил колени кафель на полу, пока я исторгала из себя остатки вчерашнего ужина. Ди остался за дверью, но каждые две минуты интересовался, все ли со мной в порядке. И я бы хотела ответить ему, что все хорошо, но врать себе не получалось: мне было плохо. Почти так же плохо, как когда я вернулась в Екатеринбург и узнала…

Догадка пронзила голову яркой кометой, а дальше в ход пошла простая математика: сначала в голове, потом на пальцах. И мои подсчеты не сходились.

Не веря собственным мыслям, я кое-как добралась до выхода и, распахнув дверь, заявила обеспокоенному мужу:

– Ди, ты только не волнуйся, но… не мог бы ты купить несколько тестов на беременность?

Диего не нужно было просить дважды: ему хватило пары секунд, чтобы осознать мою просьбу, коротко кивнуть и выйти из комнаты. Я очень надеялась, что в сторону аптеки, а не ради осознания, что у нас может быть еще один ребенок.

Мы предохранялись. Почти всегда. Но иногда страсть настолько затуманивала голову, что было просто не до поиска презервативов, особенно когда запасы в прикроватной тумбочке заканчивались. Я доверяла Ди, он – мне, и проблемы в незащищенном или прерванном половом акте никто из нас не видел.

До сегодняшнего утра.

Солер вернулся через неполные двадцать минут – как ему удалось обернуться так быстро, я не представляла. Все это время я просидела на краешке кровати, глядя в одну точку, без мыслей и чувств, а когда муж протянул мне пакет, не без дрожи в коленках скрылась обратно в ванной комнате. Я слышала, как Ди нервно расхаживал по спальне и что-то тихонько бубнил себе под нос, а после его отвлек Алекс, и они оба ушли, давая мне такое необходимое сейчас уединение.

Когда я нашла в себе силы спуститься вниз, мои родные сидели в гостиной. Саша рассказывал что-то бабушке и дедушке – кажется, вручал им прощальные рисунки. Лера, которая должна была улететь через два дня к Паше в Прагу, проверяла сумки. А Ди стоял у окна, разглядывая море. Его спина была непривычно напряжена, и стоило мне только спуститься с последней ступеньки, как он тут же развернулся в мою сторону.

– Да или нет? – спросил он у меня по-испански. Не знаю, зачем, ведь два этих слова перевести могли все присутствующие, даже Валерия.

Все затихли и уставились на меня. Вряд ли Ди объяснил им проблему, скорее, мои близкие люди просто почувствовали напряженную атмосферу, повисшую в доме.

Горло сжало, но на этот раз не от очередного рвотного спазма, а от поступивших слез.

И я просто кивнула. Трижды. Ровно столько, сколько тестов с двумя полосками сейчас лежало на краю раковины.

Диего оказался радом тут же – я не успела среагировать, как он сгреб меня в такие тесные объятия, что стало нечем дышать.

– Gracias. ¡Oh Dios mío, cariño, gracias![1] – шептал он, сжимая руки сильнее и сильнее.

– Ты меня задушишь, – не слишком недовольно ответила я, прекрасно понимая, какие именно чувства сейчас сводили с ума сеньора Солер – меня душили точно такие же.

– Прости, – Ди отступил всего на пару сантиметров, а после обнял мое лицо своими ладонями и прижался к губам в благодарном поцелуе. – Я люблю тебя. Я так тебя люблю, Ана!

Он целовал меня снова и снова, зацеловывал все лицо, а я могла только стоять и смеяться. И плакать, потому что сил контролировать и слезы, и тошноту у меня просто не было.

– Пап?

Алекс оказался рядом с нами. Он смотрел на нас снизу верх – такой серьезный, такой нахмуренный. Невероятно похожий на отца.

– Что случилось?

Диего через силу отстранился и опустился на колено перед сыном, продолжая обнимать меня одной рукой. Я вытирала слезы, но их место снова и снова занимали новые.

– Помнишь, ты говорил, как Матео и Сантьяго повезло, что им всегда есть, с кем поиграть? – поинтересовался Ди у Алекса. Тот кивнул. – Скоро у тебя тоже появится братик или сестренка.

Где-то на диване ахнула мама. Чуть в стороне Лера уронила на ковер телефон. Лишь папа не проронил ни