Любовь, которую ты вспомнишь - Рина Сивая

больше, чем память. Это было знание. Потаенное, неоспоримое, высеченное в самой глубине души. Любовь, которую не стирают ни травмы, ни расстояние, ни время. Любовь, которую ты носишь в себе всегда. И которую всегда вспомнишь. Стоит только прислушаться к себе.

Я прижалась к своему мужу, закрыв глаза, и позволила этому знанию заполнить меня целиком – тихой, непоколебимой уверенностью, что на этот раз у нас все сложится так, как мы мечтали долгие пять лет назад.

Мы наконец-то будем жить долго и счастливо. Вместе. Не позволяя никаким бурям и штормам разрушить наш семейный корабль.

[1] Спасибо. Боже, родная, спасибо! (исп.)

___

Дорогие читатели!

Это последняя глава книги, нам останется только эпилог - он выйдет в субботу, 13 сентября.

Я очень рада, что вы дочитали "Любовь, которую ты вспомнишь", до конца. Спасибо вам!

Вместе с эпилогом вас ждет старт новой истории, где главными героями выступят те, кто встречался на страницах данного романа - вы можете попытаться угадать их в комментариях.

А пока я приглашаю вас в свою историю об итальянской мафии и, конечно же, любви:

️КИНЖАЛ ДЛЯ ДОНА️

https:// /shrt/xQLF

– И что же попросил Ворон? – расправив плечи, поинтересовалась я.

– Его условием была моя свадьба с его дочерью.

«Ты шутишь?» – хотелось мне спросить. – «Ты же не согласился?»

Но нет, я помнила, что дон сказал в самом начале. И я знала, что Данте никогда бы не позволил себе подобные шутки.

– Когда? – вот что я спросила.

– Через две недели.

Я не до конца понимала, на что злюсь. На Данте, за то, что он предавал сам себя? На русских, выдвинувших такое нелепое условие? Или на себя, не готовую видеть рядом с доном другую женщину?

Вероятно, на все сразу.

– И? – не выдержав тишины, спросила так резко, что даже Лео поспешил отойти подальше, словно чувствовал: я на грани. – К чему мне эта информация? Что мне с ней делать?

Данте прикрыл глаза – всего на секунду, и кто-то, кто не знал его так хорошо, как я, вполне мог подумать, что дон просто моргнул. Но я помнила, что так он прятал глаза перед тем, как сказать нечто ужасающее.

– Тебе придется покинуть виллу, – выстрелил в упор дон Орсини. И потом, словно желая сгладить эффект, добавил: – На время.

Но это как наклеить пластырь на оторванную конечность.

Он… Он меня выгонял?

Читать на : https:// /shrt/Qa5R

Эпилог.

– Что на этот раз?

Я обняла Диего со спины, прижимаясь щекой к его широкой спине. Мой муж вздрогнул, выныривая из воспоминаний, и накрыл своей ладошкой мою, замершую на его животе.

– Твое свадебное платье, – тихо, с улыбкой произнес Ди. – Мы порвали его, когда я пытался занести тебя в спальню, а подол зацепился за дверную ручку.

Сцены из нашего прошлого приходили к нему внезапно, без какой-либо системности или стабильности. Первый раз это случилось в аэропорту, когда мы провожали моих родителей после новостей о беременности: Диего замер посреди зала, его взгляд остекленел, и на вопросы муж отреагировал далеко не сразу, напугав меня до полусмерти. А затем, с трудом сфокусировав взгляд, вдруг произнес:

– Ты запретила провожать тебя в аэропорт, когда улетала. Но просилась проводить меня, когда улетал я. Правда?

Я разрыдалась, подтверждая каждое слово. И потом плакала каждый раз, когда Ди что-то воспоминал. После родов стало легче, но даже сейчас, получая напоминания о наших общих моментах счастья от мужа, я улыбалась и испытывала невероятный прилив нежности и гордости.

Он сражался каждый день, мой герой. Сражался сам с собой. И пусть медленно, но побеждал амнезию.

Теперь Ди даже не спрашивал, правдивы его видения или нет – он просто их озвучивал, не требуя подтверждений. Он в них верил.

– Мам, пап, дядя Хави подарил мне приставку!

Александр, загорелый и счастливый, подлетел к нам всего на секунду, чтобы продемонстрировать коробку, а после улетел обратно, навстречу не менее довольному родственнику.

Сегодня нашему мальчику исполнилось семь. Уже год он ходил в испанскую школу, радуя родителей успехами во многих предметах, но особенно – в языках. Скорость, с которой Алекс освоил каталонский, до сих пор оставалась для меня немыслимой, но факт оставался фактом: за те два года, что мы живем в Барселоне, наш сын почти полностью избавился от акцента. В отличие от меня – Ди все еще периодически шутил на эту тему.

В прочем, акцент никак не мешал мне в работе: что я, что меня прекрасно понимали, поэтому дела у нашей с Пашей фирмы шли замечательно – а полгода назад Миронов сделал меня официальным партнером. Наверняка к этому руку снова приложил мой муж, но на все вопросы что Павел, что Диего упорно отмалчивались, поэтому спрашивать я перестала.

Барселонский филиал мы все-таки открыли. Ди предлагал дождаться родов, чтобы минимизировать стресс, но я куда больше нервничала, оставаясь дома одна, когда муж уходил на работу, а сын – на подготовительные курсы. Мне нужно было занятие, и я его нашла. Было тяжело, особенно на последних сроках, когда я больше походила на бегемота, чем на человека, но мы справились. А Диего, хоть и ворчал недовольно, помогал больше всех, за что я ему до сих пор безмерно благодарна.

Наша дочь родилась в середине марта и сразу показала, кто в доме главный: в отличие от своего брата, София любила покричать и поплакать, если ей хоть что-то не нравилось. Она предпочитала быть в центре внимания (и совершенно не выносила одиночества), обожала Александра (услышав его с другого конца комнаты, кричала и сжимала кулаки, пока брат не подойдет к ней поздороваться), но самым любимым ее местом в доме стали отцовские руки (с которых дочь не слезала до сих пор).

Диего был прекрасным отцом, который никогда не отлынивал от ухода за младенцем. Переодеть, покачать, поменять подгузник – все это он делал без споров и лишних напоминаний, а порой первым вставал среди ночи, чтобы принести мне малышку для кормления. При этом он с такой нежностью смотрел на Софию, что мое сердце сжималось. От счастья.

Ди не выделял наших детей, умудряясь уделять равное внимание обоим, чего не удавалось даже мне. Поэтому не удивительно, что авторитетом среди них считался именно папа, а маму что Алекс, что София начинали слушаться только тогда, когда она им грозила нажаловаться