Любовь, которую ты вспомнишь - Рина Сивая

Она глубоко вздохнула, и ее пальцы вцепились в мою спину так, словно она держалась за спасительную скалу в бушующем море.

– Я не против дать тебе шанс. Я... я даже хочу его дать. Потому что вижу, какой ты с нашим сыном. Потому что чувствую, что ты такой же, каким я тебя помню. И потому что, черт возьми, мое сердце до сих пор замирает, когда ты рядом.

Ана отстранилась всего на несколько сантиметров и посмотрела на меня. Ее глаза были полны слез, но в них горел огонь – огонь той самой силы, что позволила ей выстоять все эти годы.

– Но мне нужно время. Не чтобы решить, хочу ли я этого. А чтобы... чтобы зажить. Чтобы перестать вздрагивать от каждого звонка. Чтобы снова научиться доверять не только тебе, но и самой себе. Чтобы понять, кто я теперь – после всего, что было. И мне нужно делать это медленно. Не прыгать с головой в омут, а... заходить в воду по щиколотку. Понемногу. День за днем.

Она положила ладонь мне на грудь, прямо над сердцем, и я почувствовал, как оно бешено заколотилось в ответ.

– Я сломалась тогда, когда думала, что тебя не стало. И сейчас ты предлагаешь склеить осколки обратно. Но я не хочу быть той же самой вазой, Диего. Я хочу стать мозаикой. Сильнее. Прочнее. Красивее, может быть. Но для этого нужны время и терпение. Обещаешь ли ты дать мне их? Обещаешь ли не торопить? Обещаешь ли... ждать?

В ее голосе звучала такая незащищенность, такая обнаженная надежда, что у меня перехватило дыхание. Это был не ультиматум. Это была просьба. Самая важная просьба в моей жизни.

Я накрыл женскую ладонь своей и крепко сжал.

– Обещаю, – выдохнул я, и в этом слове была клятва, крепче любой юридической бумаги. – Я буду ждать столько, сколько потребуется. Я буду рядом на каждом шагу. На расстоянии вытянутой руки. Или дальше, если тебе будет так комфортнее. Я буду заходить в воду ровно настолько, насколько ты позволишь. И ни сантиметром глубже.

Я посмотрел на женщину, что держал в своих руках, и впустил в себя всю ее боль, весь ее страх, всю ее надежду.

– Я не собираюсь склеивать осколки, Ана. Я буду бережно собирать каждый кусочек этой мозаики. И любоваться ею каждый день. Потому что это – ты. И я уже никогда не перестану этого делать.

Одинокая слезинка сорвалась вниз, но я не успел бережно собрать ее своим пальцем: моя невероятная, восхитительная жена приподнялась на носочки и коснулась губами моих губ. Аккуратно. Ласково. Не столько целуя, сколько обозначая свое желание и переплетенный с ним страх.

Но это был лучший поцелуй в моей жизни, потому что я чувствовал все грани его искренности.

– Еще слишком рано предлагать вам перебраться из отеля на виллу, да? – уточнил я, когда почувствовал, что Анна начала отстраняться. Мне было дико сложно отпустить ее, и я пытался растянуть наши объятия на максимально продолжительное время.

Тихий смех заставил и меня улыбнуться.

– Это не по щиколотку, Ди, – совсем не расстроено покачала головой моя жена. – Это сразу по пояс.

Я тяжело выдохнул, но все же позволил Анне отстраниться, хоть и не отпустил ее руки. Так и стояли, держась и смотря друг другу в глаза, пока я медленно вырисовывал круги большим пальцем по нежной ладошке.

– Мы обязательно это обсудим, Ди. Правда. Но чуть позже.

Принять это было несложно. Сложно было убедить себя подождать – но и с этим я мог справиться, когда видел робкую, но счастливую улыбку.

– Тогда я позвоню завтра, – предупредил я.

Анна кивнула.

– Звони.

– И приеду вечером, – дополнил, не почувствовав никакого сопротивления. – Я обещал сыну картошку-фри.

– Ты всегда держишь свои слова, – еще раз согласилась она.

– Составишь нам компанию?

Она вновь подняла на меня свои штормовые глаза, но на этот раз в них не было бури. Полный штиль – умиротворенный, бездонный, подчиняющий.

– Конечно. С удовольствием.

И в этот миг, в мягких сумерках опускающегося вечера, посреди постепенно затихающей улицы, до краев наполненной отголосками чужих голосов и чужих жизней, я окончательно обрел свою любовь. Не ту, что был вынужден забыть. А новую. Только что рожденную в дрожи плеч моей жены, в соленом привкусе ее слез на моих губах, в хрупкой, но несгибаемой силе ее слов.

Мы стояли, все еще держась за руки, как два уцелевших после кораблекрушения, нашедших наконец клочок твердой земли под сенью наступающей ночи. Не зная, что ждет впереди, но дав друг другу единственно возможный в этих обстоятельствах обет – быть. Быть рядом. Быть терпеливыми. Быть лучше.

Где-то вдалеке, у освещенного витриной киоска, смеялся наш сын. Его беззаботный, счастливый смех звенел, как колокольчик в вечерней тишине, отмеряя начало нового отсчета. Отсчета нашего общего времени.

И я понял, что память – это не только то, что было. Это и то, что будет. И мы будем собирать наши новые воспоминания бережно, по крупицам. Как мозаику, которую лишь предстоит сложить.

А пока мне было достаточно просто стоять в прохладе вечера и держать руку Аны в своей. И знать, что завтра я позвоню. И она ответит.

____

Дорогие читатели! Это последняя глава от лица Диего - все, что хотел, он нам уже сказал.

Нас ждут еще 2 главы от лица Анны и эпилог.

Но есть задумка на бонусную главу от лица Ди того периода, когда у них с Анной только завязывались отношения - если вам хочется почитать об этом, оставьте, пожалуйста, комментарий!

Заранее благодарю, ваша Рина

Глава 67.

Когда я предлагала Диего погружаться в наши новые отношения медленно, по чуть-чуть, я не учла один немаловажный фактор: мое стремительно разросшееся окружение.

Ди был верен своему обещанию на все сто: не давил, не просил, даже не намекал ни на что. Он просто был, просто заполнял собой нашу жизнь, давая понять, что никуда не собирается из нее испаряться. Звонил. Писал. Не настойчиво, но всегда уместно. Приезжал после работы, чтобы прогуляться с сыном или посидеть где-нибудь в семейном кафе. Он делал ровно все то, о чем мы договаривались, даже не целовал меня – лишь отвечал