Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

– Где ты жила до Вечноморя, Виктория? – спрашивает он. У меня нет ответа. – Где росла? – И опять мне нечего сказать. – Кто твои родители? У тебя есть братья и сестры?

Слегка отстраняюсь, глядя на него снизу вверх. Зачем он так? Эти вопросы пробуждают во мне тревогу. Я чувствую, как в стены моего сознания скребутся тени, моля об освобождении, упрашивая вернуть им ясность и четкость.

– Может, ты и знаешь свое имя, но уже потеряла всю себя, и я…

Цепляясь за его слова, тянусь к нему, возможно, надеясь украсть еще один поцелуй. Он мне отчаянно нужен.

– Я люблю тебя, – тихо шепчет Ильрит. – Слишком сильно люблю и не могу целовать и обладать тобой, если твой разум уже не со мной.

– Я понимаю, что делаю.

– Да, но я не могу избавиться от вопроса, что бы ты выбрала, если бы по-прежнему оставалась самой собой. Я… не хочу такую тебя, – признается он с болью в голосе. – Мне нужна женщина, в которую я влюбился.

– Ильрит…

– Пора с этим покончить. Забудь меня, Виктория. – Он наклоняется и целует меня в последний раз. На прощание.

Тридцать девять

Я пою, сидя на балконе. От слов древних богов гудит все тело, а узоры на коже сияют в солнечном свете, который просачивается сюда сквозь гниль.

Ко мне подплывает молодая женщина со светлыми волосами и печальными глазами, молча проверяет нанесенные на плоть рисунки, но перед уходом все же спрашивает:

– Ты в последние дни не видела Ильрита? Он перестал появляться на собраниях.

– Кого? – хмуро уточняю я.

Сорок

Наконец-то наступает этот день, и в моих покоях появляется очень обходительная женщина с золотистыми волосами и печальным взглядом, которая обряжает меня в подходящие случаю одежды.

Мое тело с ног до головы покрывают яркие узоры и завитки древних. В этих линиях слышится музыка, заключающая в себе стихийную мощь, вырванную из невидимой ткани мира, остатки ушедшей эпохи, к которой я сейчас принадлежу больше, чем к настоящему. Пусть мое физическое тело по-прежнему плавает в море, душа уже глубоко под водой, с древним богом, беспрестанно взывающим ко мне…

«Беспрестанно…»

Молодая женщина повязывает мне на бедра новый кусок ткани, а груди прикрывает ракушками, которые смазывает каким-то липким веществом, чтобы держались на месте. А после с его же помощью обклеивает меня со всех сторон другими ракушками и мелкими камушками кристаллической формы.

На шею вешает ожерелье из множества нитей с вкраплениями жемчужин, которое прикрывает плечи и свисает до самых подмышек; волосы закалывает сзади с помощью морских игл и длинных, узких ракушек, потом смазывает всю меня каким-то маслом, которое, пусть и не имеет цвета, придает коже опаловый блеск. Когда она заканчивает, я чувствую себя цельной и готовой исполнить роль жертвы.

Мы проплываем по замку. Вокруг в толще воды уже звучат тихие гимны – песни сирен, которые по сравнению с творениями, доносившимися до меня из Бездны, кажутся не слишком выразительными.

В центре похожей на пещеру комнаты с резными изображениями Леллии и Крокана уже установили большой помост. Точнее, даже пьедестал, представляющий собой широкую колонну, вытянувшуюся на половину зала. На возвышении стоит нижняя половинка большой раковины, до краев наполненная жемчугом и драгоценными камнями.

Меня усаживают сверху, прямо на это великолепие. Осторожно опускаюсь на кучу драгоценностей, благодарная водам Вечноморя, позволяющим мне зависнуть над камнями вместо того, чтобы навалиться на них всем весом. Иначе пришлось бы несладко, учитывая, что на мне практически нет одежды.

– Скоро начнется, ваша святость, – сообщает молодая женщина и уплывает вместе с сопровождавшими нас воинами.

Я поворачиваюсь лицом к изображению Крокана в дальнем конце комнаты и, заглянув в его изумрудные глаза, впадаю в некое подобие транса. Окружающие меня стены будто растворяются, превращаясь в ничто.

В себя я прихожу, лишь уловив какое-то движение. Ко мне подплывает мужчина с каштановыми волосами в окружении воинов. Стражники начинают напевать, раскачиваясь в такт мелодии, тогда как незнакомец при помощи густой краски принимается рисовать на пьедестале узоры, закручивающиеся линии которых несут в себе музыку. Песня, запечатленная на моей плоти и поселившаяся в душе, достигает наивысшей точки.

Пещеру наполняют новые голоса. Десятки певцов выводят слаженную мелодию, резкими словами задавая ритм, которому я не в силах противиться. Веки начинают тяжелеть. Песня как будто обволакивает меня, не давая возможности сопротивляться.

Внутрь вплывают несколько мужчин и женщин, каждый из которых несет в руках деревянный посох, увенчанный с одного конца серебряным шаром из щупалец. Они тут же принимаются раскачиваться в такт песне, одновременно размахивая посохами, а их одежда – полоски разноцветной ткани всех мыслимых расцветок – развевается вокруг, будто вымпелы, подхваченные потоками воды. Вслед за ними в пещере появляются еще сирены, вынужденные почти вплотную жаться друг к другу.

Меня ошеломляет это зрелище. Всего миг, и огромная, переполненная звуками пещера почти трещит по швам от втиснувшейся внутрь толпы. Хотя, возможно, мне так кажется просто потому, что взгляды всех присутствующих устремлены исключительно на меня. Как раз в тот миг, как песня достигает апогея, сирены дружно поднимают руки, и создается впечатление, будто все они с мольбой тянутся ко мне.

– Прекрати это, – поют сирены. – Успокой разгневанного бога. Усмири его ярость. Стань достойной жертвой в обмен на мир.

Внезапно в самый кульминационный момент песня смолкает, и в комнате воцаряется тишина.

Мужчина, рисовавший музыку на пьедестале, теперь зависает надо мной. Вокруг него в воде колышется серебристая ткань, в несколько слоев обернутая вокруг плеч.

– Сегодня день летнего солнцестояния, – начинает он, обращаясь к присутствующим. – Минуло пять лет, и мы должны принести подношение лорду Крокану, как он сам того потребовал. Кто привел к нам это подношение?

– Я. – Над толпой поднимается светловолосый мужчина.

Стоит взглянуть на него, и все остальное будто исчезает, а в глубине сознания начинает звучать медленная, нежная мелодия. Ее исполняет один певец, и предназначена она лишь для меня…

И для него.

«Кто он?»

– Герцог Копья, расскажите о вашем подношении.

– Виктория – женщина с достойным уважения характером, которая многим пожертвовала, чтобы здесь оказаться. Она поклялась мне жизнью и всей своей сутью, что усмирит ярость лорда Крокана.

Во время его речи сердце так и рвется к нему, умоляя меня покинуть раковину и поплыть навстречу этому мужчине. Взять его…

«Как странно».

– Согласно предсказанию моего отца, который общался с древним богом, – вновь заговаривает первый мужчина с каштановыми волосами, – Крокан хочет, чтобы раз в пять лет в Бездну спускалась полная жизни женщина, отмеченная руками Леллии.

В ответ