Эпоха королей - Нира Страусс

и сильно захотелось пить. Я сделала ещё один глоток, затем ещё и ещё. Я не чувствовала, что пьянею; моя голова не становилась лёгкой, я не теряла равновесия. Это просто было приятно.

Мы гуляли, пили, танцевали с плетёными лентами вокруг Майского столба с десятками детей и снова пили. Когда мы добрались до костра возле трактира старой Мэй, одного из самых больших, я уже чувствовала капельки пота на затылке и в ложбинке, под платком. Я попыталась отойти подальше от огня, чтобы глотнуть свежего воздуха, но Сейдж меня остановила.

— Куда ты? Нужно загадать желание и прыгнуть.

Я уставилась на пламя, которое было высотой с двух мужчин.

— Ты с ума сошла?

Она рассмеялась, и для меня это прозвучало как подтверждение её безумия.

— Огни Бельтайна не обжигают, глупышка. Но если тебе страшно…

— После тебя.

Все, кто был рядом, захлопали, когда Сейдж встала перед костром и потёрла руки. Она стояла неподвижно с рукой на груди и закрытыми глазами. Шептала что-то себе под нос. Затем, рванувшись вперёд, она прыгнула в огонь. Я задержала дыхание, когда она исчезла в пламени. Её длинные волосы развевались позади — это последнее, что я увидела. С другой стороны послышались крики и аплодисменты.

Сейдж обошла костёр и посмотрела на меня с приподнятыми бровями. Она тяжело дышала, но её кожа и одежда ничуть не пострадали.

— Твоя очередь, — громко сказала она.

Все смотрели на меня. Глубоко вдохнув, я подошла к костру. Не зная, что делать, я постаралась повторить за Сейдж. Приложила руку к груди, закрыла глаза и подумала о том, чего я по-настоящему желаю. Если Бельтайн действительно исполняет желания и всё ещё хранит магию богини жизни, то чего бы я хотела?

Ответ пришёл почти сразу.

Я хочу, чтобы и я, и моя сестра были хозяйками своих судеб.

Затем, вопреки всем инстинктам, которые кричали мне держаться подальше от огня, я бросилась вперёд. И нет, огни Бельтайна не жгли, но я почувствовала каждый из этих языков пламени, охватывающих моё тело, как снаружи, так и внутри. Я ощутила их чистоту, их простоту, их доброту. За долю секунды, что я была внутри, я как будто бы родилась заново.

Я вылетела с другой стороны, едва не врезавшись в толпу. Пара рук подхватила меня, смягчая падение. Из меня вырвался спонтанный, искренний смех, и несколько человек похлопали меня по голове, поздравляя.

Я отпрянула назад, чтобы взглянуть на того, кто меня поймал, и встретилась с сияющими серебристыми глазами Оберона.

— Надо же, тебя и здесь не хватает? — сказала я с улыбкой.

— Как видишь, я невероятно востребованный сидх.

Я снова засмеялась.

— Ты уверен, что вас не трое? Может быть, все эти Оберон и компания — это тоже ты?

— Боюсь, Гиберния не выдержала бы больше одного такого, как я, — прокомментировал он, глядя на меня с лукавой улыбкой. Его серебристые волосы были распущены на плечах, а сверху лежал венок из жёлтых орхидей, который, вместо того чтобы убавить его мужественность, лишь подчеркивал её. — Позволь представить тебе мою небезызвестную компанию. Это Персиммон и Мэдоу.

Двое юношей, стоявших рядом с ним, выглядели лет на двадцать. Оба высокие и стройные, они не скрывали свои сидхские черты. У них были заострённые уши и раскосые глаза. Персиммон был с короткими растрёпанными тёмными волосами и язвительной улыбкой, и, хотя я видела его вблизи впервые, в нём было что-то смутно знакомое. Глаза Мэдоу были слегка прикрыты зелёными кудрями. Их обнажённые торсы пересекали толстые кожаные ремни, украшенные цветочными орнаментами на плечах. Это были два молодых фея, привлекательные и очень заметные. Они казались идеальными сообщниками для Оберона.

— Это та самая девушка, о которой я вам рассказывал.

Персиммон кивнул.

— Я думал, ты, как всегда, преувеличиваешь, но у неё действительно красивые глаза.

К счастью, благодаря жаре и прыжку через костёр мои щёки и так уже были румяными, так что моё смущение было не слишком заметным.

Мэдоу опёрся локтем на плечо Оберона.

— Ты уверен, что она с Мэддоксом?

— Уверен, — ответил тот, кто был у меня за спиной.

При звуке его голоса всё моё тело напряглось. Я выпрямилась, и горячая волна устремилась прямо к центру моего существа. От этого прилива удовольствия все мысли улетучились.

Оберон, который всё ещё держал меня, с любопытством наблюдал за нами.

— Если не хочешь разговаривать с этим ворчуном, только скажи, дорогая.

Конечно, в следующую секунду он был вынужден отпустить меня. Одна из рук Мэддокса скользнула по моей талии и притянула к его груди. От соприкосновения мои соски мгновенно затвердели, и я едва не застонала. Это было невозможно. Он едва касался меня. Моё тело прежде не откликалось так быстро, даже когда мы целовались в замке.

— Вы никогда не упустите возможность, — произнёс Мэддокс. — Будь то праздник или неудачный мятеж.

Напряжение сгустилось в воздухе. Персиммон и Мэдоу окружили Оберона, как будто считали, что он может понадобиться им в любой момент. Это сказало мне две вещи: фей с серебристыми глазами был лидером, а его товарищи (или партнёры, или кто бы они ни были) считали Мэддокса серьёзной угрозой.

Ну что ж, возможно, они правы.

Но у меня не было времени на эту выставку тестостерона. Тихо попрощавшись, я высвободилась из хватки Мэддокса и обошла костёр. Я услышала, как дракон зовёт меня, но проигнорировала. Мне нужно уйти подальше от него. Что-то явно не так. Я только что поняла, что весь жар, который я чувствовала с начала ночи, исходил не снаружи, а изнутри. Может быть, Гвен права. Может быть, я действительно заболевала чем-то, что точно не было любовью.

Я приложила руку ко лбу и почувствовала, что он горячий; я вся горела.

Гвен и Сейдж, увидев, как я удаляюсь от костра, тут же поспешили за мной.

— Ланн, что происходит? — Гвен схватила меня за плечи, чтобы остановить и внимательно осмотреть меня. — Боже мой, ты краснее помидора. Сколько ты выпила?

Сейдж взглянула на меня, а затем посмотрела куда-то вдаль поверх моей головы. Она сжала губы.

— Дело не в выпивке. Это Бельтайн… и связь, которую она слишком долго игнорирует.

— Что?

Мой голос прозвучал хрипло. Я испытывала ужасную жажду, поэтому выхватила кувшин из рук Сейдж и сделала большой глоток.

Это не принесло облегчения, только усилило беспокойство в животе и напряжение в ногах. Когда я осознала, что потираю бёдра в попытке найти хоть какое-то облегчение, я резко остановилась, засмущавшись.

— Наид-нак нельзя игнорировать. Это гейс. Несоблюдение его требований имеет последствия,