Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская

К нам подлетел брат из обслуги.

- Ну куда вы прете?! Куда прете? - начал он еще издалека. - Сюда нельзя заезжать верхами! Слышите меня?! Нельзя! Живо разворачивайтесь и отправляйтесь расседлываться как положено!

Я с трудом справилась с застежками, сбрасывая сумки на каменный пол, сестры поступили точно так же. А брат продолжал метаться между нами и требовать, чтобы мы немедленно перестали разгружаться и отправились через двор под проливным дождем в конюшню.

- Утихни, - недовольно бросила я, когда тот окончательно достал меня своими воплями. - Лучше позови обслугу, пусть лошадей уведут.

- Вы что совсем меня не понимаете?! Я же сказал, нельзя здесь! Не-ельзя-а-а! - продолжил голосить тот.

- Слышь ты, задохлик несчастный, - обратилась к нему Гертруда, взваливая на плечо сумки с вещами. - Еще одно слово, и ты сам окажешься под ливнем!

Брат замолчал, зло и недовольно окинул нас взглядом, как бы запоминая, а потом припустил по галерее периметром окружавшей двор в сторону хозяйственных построек.

- Кто лошадей поведет? - поинтересовалась подошедшая ко мне Юозапа.

- Могу и я, - решилась я на добровольную жертву. - Все поводья сюда давайте, а сами топайте в тепло, а то вон, - я обратила внимание сестер на девочку. - У Агнесс уже зуб на зуб не попадает.

Действительно, стремительно холодало, и когда мы говорили, дыхание слетало с губ паром. Если сегодня к вечеру прояснит, то ночью будет хороший морозец.

Девочки подхватили сумки и направились по галерее в сторону входа в жилые корпуса для паломников, я же вновь накинув капюшон, взяла шесть лошадей за поводья - три справа, три слева - и вышла под льющий стеной дождь. В воротах конюшни уже маячили пара конюхов, готовые принять их у меня. Вот обленившиеся мерзавцы, мокнуть, видите ли, им не охота?! А можно подумать мне хочется? Да поддоспешник уже можно просто отжимать, даже камиза мокрющая. Когда расселимся, надо будет попросить у прислужников, чтобы каким-нибудь макаром стегачи просушили, иначе, как мы завтра поедем.

Спихнув наших лошадей с рук на руки, я все же тщательно проследила, куда сгрузили наши мешки с фуражом и провизией, а то потом недосчитаюсь чего-нибудь, кого винить за недогляд? Хотя в госпиталях никогда чужого не брали, но все-таки береженого Бог бережет.

Сестры дожидались меня внизу в холле жилого флигеля.

- Чего не заселяемся? - поинтересовалась я у них, подходя.

- Свободных келий нет, - пояснила мне страшно недовольная Юза. Еще бы! Я сейчас тоже буду очень недовольной!

- Для нас и нет? - вскинула я брови, разыскивая взглядом какого-нибудь брата-прислужника, чтобы устроить скандал и стрясти положенное.

- Да у них паломников полон госпиталь, - пояснила мне Гертруда, видя решимость, написанную крупными буквами на моем лице. Ну еще бы, уж она-то как никто другой знала мою хватку, ведь я с них живых не слезу, и вырву свое. - Все в Sanctus Urbs к третьему ноября на день равноапостольных братьев Августина и Иеронима спешат.

- Едрит твою! - вырвалось у меня. - Они уже должны были все пройти!

- Но не успели, - фыркнула старшая сестра.

Тут я заметила спешащего куда-то прислужника и кинулась наперерез. Тот резко затормозил, сбиваясь со скорого шага, когда я остановилась перед ним. Брат попытался обогнуть меня, но я ухватила его за локоть, задерживая.

- Нам нужно одну келью на четыре кровати, - потребовала я.

- Нету, ничего нету, - заученно забубнил он, пытаясь освободиться, но я не отпускала.

- А вы уж постарайтесь найти, - жестко произнесла я, с силой сжимая пальцы.

Брат скривился от боли, ожесточенным рывком выдернул свою многострадальную руку, и принялся потирать локоть.

- Я же вам ясно сказал: у нас ничего нет, даже завалящего чулана. Все занято паломниками и вы меня хоть на части порвите, но я ничего с этим поделать не смогу.

- Тогда потесните их, - продолжала я давить на него.

- Куда уж больше то, - сморщился он. - Они и так почти на головах друг у друга сидят.

- Короче, я не знаю что, куда и как, но нам необходимо четыре кровати, нормальный ужин и горячие бочки с водой, - безапелляционно выдала я, продолжая загораживать ему дорогу. - В конце концов, мы кто: завшивевшие пилигримы или боевые церковники? - и пообещала напоследок: - Если немедленно не предоставите нам нормальные условия, я вам здесь такой шум подыму, мало не покажется!

- Я посмотрю, что можно будет сделать, - обреченно выдохнул брат и скорым шагом припустил в ближайший коридор.

Я же вернулась к сестрам.

- Ну? - вопросительно произнесла Гертруда. - Удачно?

- Шут его знает, - пожала я плечами. - Если через четверть часа ничего не будет, то придется поскандалить.

- Вот, я как задом чувствовала, что не надо сюда ехать, - едко прокомментировала Юозапа мои бесплотные старания. - Лучше б мимо, через Ноциль проехали. Так нет же, понесло тебя сюда, приспичило...

- Юза-а! Ты-то хоть не зуди! - вздернулась я. - И так до бре все мокрые, настроение хуже некуда и ты туда же!

Сестра недовольно засопела, но комментировать мои последние слова не стала. И на том спасибо!

Мы простояли так минут десять, когда к нам подлетел все тот же брат-прислужник.

- В цитадели вам решили выделить небольшую комнату, - начал он, прежде чем мы успели открыть рты. - Так что пойдемте за мной. Единственная просьба: во внутренней крепости остановилась очень высокопоставленная особа весьма недовольная задержкой из-за непогоды, так что ведите себя тихо, и лучше вообще постарайтесь не попадаться ему на глаза.

Мы выразительно посмотрели на него, давая понять, что не дурнее ишака, и добровольно нарываться на обличенного властью церковника сами не хотели бы. Брат, прочитав все по нашим взглядам ни слова не говоря, развернулся и, махнув нам рукой, чтобы следовали за ним, направился к выходу из флигеля.

Непогода на улице и не думала утихать: с неба все так же лило, поднялся ветер, вдобавок похолодало настолько, что руки без перчаток замерзали в считанные минуты.

Пока было возможно, прислужник вел