Благочестивая одержимость - Энса Ридс

— Мы поднимаем ставки? — предположил он, однако его слова на самом деле не являлись предложением. — Хорошо, миллион долларов. Наличными.

Мужчины, сидевшие за этим столом, были баснословно богаты, и каждый из них располагал такими деньгами, не было поводов для сомнений. Миллион был для них сдачей копейками, но, несмотря на это, все они были жадными и всегда хотели большего, сколько бы денег у них ни было.

Карлос оживлённо присвистнул, прежде чем кивнуть и хлопнуть в ладоши как взволнованный малыш:

— Погнали! Я тоже в деле, ставлю миллион. Высокие ставки, детка, — пропел он весёлым голосом.

— Я ставлю полмиллиона долларов, — заявил Ной, и крупье кивнул, принимая его предложение.

— Моя ставка шестьсот двадцать пять тысяч, — добавил Айгуо.

— Ладно, это довольно высокие ставки, поставьте на меня полмиллиона долларов! Чёрт возьми, я могу пожалеть об этом, конечно, но кому не нравятся игры с высокими ставками? — сказал Нельсон, ухмыляясь и оглядывая стол.

Сальваторе поднял руку, останавливая Сэмюеля, который собирался что-то сказать.

— На самом деле, Нельсон, я думаю, у меня есть для тебя более интересное предложение, — Нельсон поймал взгляд Сальваторе и замер как олень в свете фар, волосы на его затылке встали дыбом, потому что Сальваторе никогда раньше не смотрел на него. Сальваторе никогда не смотрел мужчинам в глаза, если только они не были мертвы.

— Как насчёт того, что с твоей стороны на столе будут не деньги, — Сальваторе сделал короткую паузу, — я сделаю ставку выше, чем любая другая ставка на этом столе.

— В чём подвох? — спросил Нельсон, прекрасно понимая, как мыслят эти люди, потому что он сам был преступником, и на мгновение задумался, в чём заключался смысл предложения Сальваторе, и к чему тот клонит.

Взгляд Сальваторе был неумолимым и расчётливым. Нельсон был уверен, что Сальваторе может читать его мысли.

— Пятнадцать миллионов долларов, — кровь Нельсона застыла, когда Сальваторе продолжил, — за Нирвану. — Нельсон словно окаменел, его начало трясти изнутри, и его руки задрожали, готовые выпустить стакан из рук.

— Оглянись вокруг, — Сальваторе указал на всех мужчин за покерным столом, которые сидели так же хладнокровно и собранно, как и всегда. Ни один из них не высказывал никаких возражений по поводу происходящего. Мужчинам было всё равно на Нельсона, он был самым слабым звеном в их компании, всего лишь простолюдином, которому удавалось тусоваться с большой рыбой, и уж тем более им было наплевать на его семью. Нельсон был всего лишь шерифом, а они — криминальными авторитетами.

— Вас шестеро, а я только один. Ты можешь получить больше, и ты ставишь меня в невыгодное положение.

Мужчины знали о жадности Нельсона, чёрт возьми, они все были такими. Их жадность была причиной того, что они зашли так далеко, но жадность Нельсона должна была стать причиной его падения.

Нельсон оглядел сидевших за столом мужчин, размышляя о своих шансах. Его дочь за пятнадцать миллионов долларов. Ему не нужно было тратить ни копейки, не нужно было класть деньги на стол, за исключением случая, если Сальваторе выиграет. Шансы на проигрыш казались небольшими, ведь в таком случае, Сальваторе должен выиграть у всех игроков за столом. В его голове также зародилось семя сомнения, которое, казалось, расцветало и стремительно росло. Сальваторе сделал ставку на Нирвану, и это означало только одно — независимо от итогов игры Сальваторе продолжит интересоваться ей. Ведь он был не из тех людей, которые могли забыть и смириться с потерей. Сальваторе гонялся за вещами: бизнесом, наркотиками, деньгами, людьми… Он никогда не позволял чему бы то ни было идти наперекор его интересам.

Нельсон понимал, что сегодняшняя игра могла стать самой большой потерей в его жизни. Но он не осмелился сказать «нет», это было бы неуважительно, поэтому он сглотнул, молясь в глубине души Богу, которого давно оставил. Да и ему необязательно было отвечать, никто этого и не ждал. Сальваторе сказал своё слово, а его слово было законом.

Сегодняшняя игра, в которой можно было выиграть десятки, сотни тысяч, миллионы, ощущалась русской рулеткой. Когда Нельсон смотрел на свои карты, его пустые глаза не выражали никаких эмоций, в них не было ни сомнений, ни жизни, ни смерти…

Нельсон всегда был позади, пытаясь сблизиться с криминальными авторитетами, стремясь достичь их уровня и статуса, но ему это никогда не удавалось. У него было холодное сердце, но люди, которыми он себя окружал, были ещё более бессердечными и жестокими. Если у Нельсона было сердце, покрытое льдом, у этих людей оно отсутствовало. На месте сердец у этих людей были пустые отверстия. Нельсон никогда не мог сравниться с ними ни во влиянии, ни в жестокости, ни в кровожадности, ни в богатстве. Поэтому ему никогда не стать такими как они. Но он пытался подстроиться, пытался стать частью их мира, но его воспринимали как сообщника, шерифа, которого держали рядом ради разнообразия.

Люди вокруг него были ульем, коллективным разумом, думавшим и действовавшим сообща. Они всегда опережали его, даже когда он думал, что они на его стороне, они держались вместе, никогда не выдавая друг друга.

Игра казалась Нельсону честной, в нём теплилась надежда на победу, но всё было напрасно. Игра началась задолго до того, как крупье попросил сделать ставки, до того, как машины въехали на подъездную дорожку и до того, как Нельсон попросил жену и дочь уехать к ведьме.

Ставки были сделаны накануне вечером, когда мужчины собрались в гостиной Сальваторе. Они пили дорогой виски и курили свежескрученные сигары под звуки виолончели. Мужчины вошли с пустыми руками, засунув их в карманы, но после короткой встречи с Сальваторе, чей разум был переполнен воспоминаниями о брюнетке с невинными глазами, они ушли с портфелями денег, которые вскоре потеряют. Ставки были сделаны, игра закончилась ещё до того, как началась, и только из вежливости Нельсону дали шанс побороться за свою дочь ещё один день, потому что Сальваторе не собирался отпускать её, даже если Нельсон действительно выиграет.

Вскоре игра была окончена, выигрыш достался Сальваторе, сердце Нельсона подступало к горлу, он осознавал, что беда, от которой он пытался спасти свою дочь, постучалась к нему в двери.

†††

— Я никогда на это не соглашусь! — Аянда сердито указала пальцем на Нельсона, её глаза пылали гневом и ненавистью к мужу, с которым она прожила более двадцати лет, когда тот осмелился рассказать ей, что сделал. — Как ты мог быть настолько глупым и продать нашу дочь?! — кричала она во все горло.

По большей части, Аянда была тихой, держалась сама