Кощеева гора - Елизавета Алексеевна Дворецкая

Завей. – Был я там. И вся стая наша была. Потому как – родичи наши в Былемире. Как вы… как пришлось нам отойти, ушли мы в леса на полуночь, отсюда подальше. И там наскочили мы… – он вздохнул с досадой, – на смолянских… Парней моих много полонили, и сдается мне, повезли их в челядь продавать, на полудень, на Упу. Увезут к хазарам – не увидеть мне больше моих братьев. О том и прошу тебя, господин Кощей, – помоги из полона их вызволить. Кроме тебя некому. Поможешь – будем все тебе служить. И братья мои, и я сам.

– Что же ты к нам пришел, а не к родичам? – спросил Красен. – Не в Былемирь?

– Родичи за нас биться не станут – мы для них с белого света ушли на темный. Мы им не свои. А ты, Кощей, и есть владыка темного света. Кому же за нас постоять, как не тебе?

– А что же тогда бежали от меня? – глухо спросил Кощей из-под личины. – Напали на меня, господина вашего?

– Прости. – Завей свесил голову. – По неразумию…

– Что же вы пошли за родичей драться, коли они вам не свои? – прищурился Красен.

– Так… – Завей слегка развел крупными ладонями, – у нас в Былемире… родичи… отцы-матери… Разоришь их – куда же нам возвращаться? Так и жить весь век в лесу? Надобно помочь – так братья решили. Да не было нам удачи.

– Против меня ни у кого удачи нет, – прорычал Кощей. – Куда вам, щенкам? У меня удача – от Перуна и от Одина самого.

– Помоги, Кощей! – Завей поклонился. – Вызволи моих братьев! А мы уж тебе службой отплатим.

– Знаете теперь, за кем сила?

– Знаем, господин!

Опомнившись от удивления, Дединка сообразила, что случилось. Оставив пятерых пленных, Завеева стая бежала от Былемиря на север и там попала из огня да в полымя – в руки смолянам. Князь Станибор как раз отправил очередной обоз из тех, что каждую зиму посылал в Белую Вежу, где имел своих людей, невзирая на немирье. И Станиборовы товары очень кстати пополнились десятком здоровых отроков, которые, будучи проданы в той самой Белой Веже хазарским купцам, принесут немало серебра. Ей хотелось расспросить Завея, кто из родичей попался, но она не смела вмешаться в разговор. Зато призванный на совет Унезор подтвердил, что Станибор отправляет на восток обозы, торгуя в том числе и челядью, а значит, будет весьма рад такому товару. И теперь Завей предлагал Кощеевой рати напасть на тот обоз, чтобы отбить его братьев. В обмен им придется послужить Кощею, но это все же лучше, чем оказаться проданным в Белой Веже хазарам!

Все как три года назад, горечью подумала Дединка. Тогда «зимние волки» тоже попали в полон к смолянам, и ради их вызволения она оказалась в заложниках. Четырнадцатилетний Завей тогда был среди пленных, которых ей пришлось выкупить целой своей свободы и расставания с домом. Видно, помня об этом, они и не решились снова обращаться к родичам. Что же теперь – взамен Дединки новых девок к Станибору посылать?

Ответа сразу Кощей не дал, но Завею разрешил остаться. Однако, как Дединка убедилась в тот же вечер, Игмор уже решил: смолянский обоз нужно перехватить. Станибор знает о намерении Святослава летом пойти на хазар войной, и вовсе незачем, чтобы его люди передали эту весть в Белую Вежу. Завей мог бы и не просить: Кощей и правда служил своему киевскому Перуну и всегда был готов порадеть для его пользы.

Несколько дней говорили об этой вылазке и даже забыли о Торлейве, чему Дединка была только рада. Решали, сколько человек нужно отрядить. Завей сказал, что саней в обозе будет десятка два, при каждом – возчик, и еще десятка полтора отроков-бережатых. Что за товар везут помимо пленных, он не знал, но Унезор сказал, что обычно это бывают дорогие меха: куница и бобр, то, что легко перевозится, но приносит хороший доход. Эта добыча тоже весьма соблазняла Кощееву рать.

Красен, умный человек, спросил однажды: а не пойдут ли с тем обозом из Свинческа Торлейв и Бер? Из одного места ведь и в одну сторону. К облегчению Дединки, Унезор ответил: воевода Равдан скрывает от людей Святослава свои связи с Белой Вежей, этот обоз он наверняка постарается отослать так, чтобы ты двое не узнали.

Дружина Кощеевой горы насчитывала пять с лишним десятков человек – для здешних мест немалая сила. Правда, многие отроки были еще совсем юными – лет тринадцати-пятнадцати. По-настоящему зрелыми мужчинами были только сами Игмор и Красен. Игмор надеялся на внезапность и на страх, внушаемый звериными личинами. Завей же уверял, что его собратья, едва им развяжут руки, поддержат своих освободителей и тех станет на десяток человек больше.

В итоге решили так: вылазку возглавит Красен, взяв с собой сорок человек. Сам Кощей, с трудом передвигавшийся из-за раны в бедре, останется дома, и при нем будет полтора десятка младших отроков. Оставалось дождаться появления обоза. Дорога от смолянских земель на Упу здесь была одна – по Угре, а потом по Оке. Выслав дозорных на север, чуть ли не к самому устью Угры, чтобы вовремя прислали весть о приближении добычи, Кощей стал ждать…

* * *

Весть пришла однажды, уже почти ночью, и дружина Красена выступила в поход до зари, во тьме раннего зимнего утра. У всех отроков имелись лыжи, и они, особенно меряне, с детства привыкшие обходить зимние охотничьи угодья, покрывали не меньшее расстояние, чем смог бы всадник. Поскольку обоз шел им навстречу, то встреча эта должна была состояться не позже завтрашнего дня. Кощеева гора почти опустела, Дединка осталась с Кощеем в избе чуть ли не наедине, если не считать двух-трех младших отроков. Ждать вестей можно было через пару дней, и она не находила себе места от тревоги. Пыталась угадать будущее: если смоляне не растеряются и одолеют, то, может быть, ей это принесет свободу и возвращение в Былемирь. Но тогда десяток ее братьев останется в рабстве, да и Завей с немногими оставшимися при нем товарищами может погибнуть. Колеблясь, она все же поневоле желала Кощеевой рати успеха. Обещанный ей Перун появится не ранее середины лета, а до тех пор кто знает, что произойдет?

Рассвело. Утро было тихое, будто город на скале так же пуст, как все последние пятьдесят лет, только клубы дыма из окошек давали знать, что здесь есть жизнь. Знать бы, чем обернется эта тишина… Дединка бродила туда-сюда по площадке, вглядывалась в