Поцелуй василиска - Линдси Штрауб

Эта мысль была подобна росистой траве весенним утром. Она не могла представить ничего лучше, чем знать, что Каспен думает о ней. Она отчаянно желала еще одного импульса — она хотела, чтобы он снова подумал о ней — думал о ней постоянно, пока они не воссоединятся этим вечером.

Но другого импульса не последовало.

Сердце Тэмми упало. Неужели это все, чего она для него стоила? Один пульс — и ничего больше? Что, если это было просто совпадение, и он вообще не думал о ней? Ее щеки вспыхнули от стыда, и она вернулась к своей тарелке.

Завтрак прошел в молчании. Тэмми знала, что ее матери до смерти хочется спросить о том, как она провела время в пещерах, но каждый раз, когда она открывала рот, Тэмми бросала на нее взгляд, ясно дающий понять, что она не хочет говорить. Она не могла рассказать ей, что произошло. Ей нужно было придумать историю, которая не предполагала бы, что она полностью переступит все границы, которые должны были быть на тренировке.

Тем временем было воскресенье, а это означало, что вся деревня отправилась в церковь.

Поднимаясь по ступеням церкви, Тэмми смотрела на каменные статуи богов — тех, чья анатомия была настолько ошеломляюще хуже анатомии Каспена. Если это боги, то кем же тогда был он?

Они опаздывали, и церковь была уже полна. Тэмми последовала за матерью в задний ряд, скользнув на скамью вслед за ней. Когда она села на жесткое дерево, коготь настойчиво прижался к ней. Ей сразу стало тепло между ног, и она пожалела, что не осталась одна. Ей пришлось сидеть осторожно, упершись бедрами в жесткую деревянную скамью и обхватив руками колени.

— Что-то не так, моя дорогая? — спросила ее мать.

Тэмми покачала головой. У нее не было слов, чтобы описать это переживание.

— Ничего, мама.

Она оглядела церковь, пытаясь найти Габриэля, чтобы отвлечься. Он сидел в конце ряда, обнимая девочку, которая явно не была Поппи. Она не смогла удержаться от улыбки.

Служба началась. Они помолились Коре, богине плодородия. Именно благожелательность Коры повлияла на обучение, благословила девочек плодовитостью, гарантировала, что принц родит наследника мужского пола. Именно от имени Коры Тэмми должна была предложить принцу свое тело. Кора была матерью для всех, и говорили, что она навещала молодых матерей в ночь, чтобы благословить их на благополучные роды. Тэмми не была уверена, что верит в это. Было много женщин, которые умерли при родах. Например, сама королева. Все знали, что принц вырос без матери. Неужели Кора забыла навестить ее?

Уже было на полпути к завершению службы, когда раздался первый импульс.

Прежде чем у Тэмми появился шанс перевести дыхание, быстро последовал второй. Но это не могло происходить прямо сейчас. Не сейчас, не рядом с матерью, не в церкви. Сидеть спокойно было невозможно. Тэмми вцепилась в скамью обеими руками, крепко зажмурив глаза и пытаясь совладать со своим дыханием.

Появился еще один импульс, и Тэмми издала едва слышный всхлип.

Не издавай ни звука.

Тэмми застыла. Голос принадлежал Каспену, и он исходил из ее разума. Но как это было возможно? Прежде чем она успела удивиться, раздался еще один импульс, на этот раз такой сильный, что Тэмми пришлось ухватиться за скамью перед собой, чтобы не закричать. Ее мать посмотрела на нее, нахмурившись.

— Судороги, — одними губами произнесла Тэмми.

Ее мать кивнула.

Это было единственное, что она могла придумать, чтобы объяснить то, как она наклонилась вперед, отчаянно пытаясь найти способ сесть так, чтобы не усиливать учащенную пульсацию. Казалось, в них не было никакой закономерности. Они различались по интенсивности и продолжительности, иногда быстрые и резкие, иногда медленные и затяжные, каждая из которых заставляла ее задыхаться сильнее, чем предыдущая. Они были настолько хаотичными, что Тэмми почти задалась вопросом, были ли они случайными. Она не могла поверить, что василиск вообще думал о ней, не говоря уже о том, что думал о ней так долго. Тэмми огляделась в поисках чего-нибудь — чего угодно, — что могло бы отвлечь ее.

Ее взгляд остановился на Вере.

Она сидела в конце скамьи, прислонившись к Джонатану. Казалось, что ее плечо подергивается, рука дергается вверх-вниз в постоянном ритме. Всякий раз, когда она ускорялась, голова Джонатана откидывалась назад, и каждый раз, когда это происходило, плечо Веры переставало двигаться. Затем это возобновлялось мгновение спустя с новой силой.

Вздрогнув, Тэмми поняла, на что она смотрит.

Тэмми в замешательстве огляделась. Наверняка кто-нибудь увидит — наверняка кто-нибудь заметит. Но Вера и Джонатан сидели в самом конце почти пустой скамьи, под углом, скрывавшим колени. Любой, кто взглянул бы на них, не догадался бы, что она доставляет ему удовольствие. Тэмми понимала это только потому, что знала Веру, а также потому, что она была так болезненно возбуждена от этих импульсов, что ей казалось, будто она внезапно обрела какую-то нечеловеческую способность определять сексуальную активность за милю.

То ли из-за болезненного восхищения, то ли из скрытой ревности, Тэмми не могла отвести взгляд. Пульсации, казалось, ощущали ее возбуждение, каким-то образом синхронизировавшись с движением руки Веры. Теперь они были целеустремленными; Тэмми не сомневалась, что Каспен думает о ней, и он должен был знать, что она думает о нем. Ритм все нарастал, нарастал, нарастал. Даже когда остальная часть церкви начала петь гимн, Тэмми не могла присоединиться. Все, что она могла делать, это смотреть на руку Веры, двигающуюся вверх-вниз, представляя, что это ее рука и член Каспена, а не Джонатана.

Тэмми закрыла рот, когда раздался последний импульс.

Но не закричать было невозможно. Гимн достиг крещендо, и Тэмми тоже, и как только закончилась последняя нота, Тэмми увидела, как голова Веры опустилась под скамью, ненадолго задержавшись на коленях Джонатана, прежде чем снова подняться. Она торжествующе облизнула губы.

Пульсация задержалась, вызвав у Тэмми остаточный стон, который она даже не потрудилась заглушить. Она была такой мокрой, что могла только надеяться, что платье не промокло насквозь.

— Кое-кто хочет тебя. — Голос матери вывел ее из транса.

— Что?

— Я сказала, тебя кое-кто зовет. — Ее мать указала на конец их скамьи, где Габриэль махал ей рукой.

— А. Точно.

Гимн закончился. Люди начали расходиться.

Тэмми встала вместе с остальной толпой, направляясь к проходу, где ждал Габриэль.

— Ну? — спросил он, когда она подошла к нему, взяв его под руку. — Ты изменилась?

Тэмми не знала, что ответить. Она чувствовала, как влага стекает по ногам, и внезапно ощутила родство с Джонатаном.

— Да, — честно ответила она.

— Восхитительно. — Габриэль