Поцелуй василиска - Линдси Штрауб

Тэмми внезапно почувствовала себя неловко. Она подавила ноющую волну желания, ругая себя за то, что была такой дерзкой. Каспен был василиском — она была идиоткой, думая, что может оказать на него какое-либо влияние.

Она отдернула руку, смущенная своей самонадеянностью.

— Я не говорил тебе останавливаться, — сказал Каспен.

Тэмми уставилась на него. Его зрачки расширились; почти не осталось золотистой радужки. Это было все равно что заглянуть в глубины самой тьмы; там была только бесконечная чернота. На инстинктивном уровне Тэмми знала, что они вступают на неизведанную территорию.

Неуверенно ее рука вернулась на место.

Сначала она двигалась медленно, размеренно вводя и выводя два пальца, наблюдая за Каспеном, а он за ней. Затем она стала двигаться быстрее, лаская те части себя, к которым у него скоро будет доступ, уговаривая себя на то, что она не могла остановить. Она показала ему, как ей это нравится — делать то, что она делала, когда была одна в своей комнате, после того, как ее мать уходила спать, когда мир погружался во тьму, а в домике воцарялась тишина, когда она закрывала глаза и притворялась, что кто-то наблюдает за ней. Она хотела, чтобы Каспен увидел ее по-настоящему, такой, какой она всегда хотела, чтобы ее видели: достойной мужского прикосновения.

В конце концов шипение вернулось.

Взгляд Каспена был непоколебим. Огонь отражался в блеске кожи, и Тэмми могла поклясться, что видела тень чешуи, разбросанную по его груди.

Она уже была мокрой, но вид его сделал ее еще влажнее.

Он был абсолютно тверд, его член стоял торчком, как у солдата, сама его природа определялась тем, что находилось у него между ног. Она хотела, чтобы он сдался. Она хотела, чтобы он схватил ее, толкнулся с нетерпеливой необходимостью, рухнул в нее, как умирающая звезда.

Но Тэмми знала, что сегодня этого не произойдет. Каспен так и сказал, и Тэмми уважала это. Ученица не станет перечить учителю. Тем не менее, это не означало, что они не могли разделить это вместе, что он не мог продемонстрировать свою преданность другим способом, взаимностью. Она надеялась, что он мог бы разделить ее опыт. И, к ее огромному удовольствию, он так и сделал.

Не говоря ни слова, рука Каспена скользнула ему между ног.

Он взял себя в руки и начал растирать, его плечи напрягались с каждым длинным движением, показывая Тэмми, что она скоро сделает. Она не могла отвести взгляд от его руки. Он двигался в безжалостном ритме, плотно у основания, затем плавно по верхушке, последовательно растирая длинными, устойчивыми движениями, его дыхание прерывалось с каждым ударом.

Каспен двигался сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вверх и вниз, как и говорила Вера. Любой след колебания исчез из его глаз, когда основные инстинкты взяли верх, его желание взяло верх над каждым барьером между ними. Он выгнул голову, обнажая горло. Шипение было низким, оно гудело вокруг них, обволакивая своей настойчивой частотой.

Затем Каспен встал, глядя на нее сверху вниз, его движения участились с настойчивой преданностью.

Тэмми знала, что она не первая девушка, оказавшаяся обнаженной в этой пещере. Она знала, что в ней нет ничего особенного, что она не могла бы предложить Каспену. Ничего такого, чего он не видел раньше. И все же, казалось, что этот опыт был уникальным для них, как будто он никогда не смотрел так ни на одну девушку, как будто она была единственной, ради кого он когда-либо сделал бы это. Она задавалась вопросом, правда ли это. Она очень на это надеялась.

Внезапно он шагнул вперед, и у нее перехватило дыхание.

На мгновение Тэмми показалось, что он может сломаться, что он может сдаться и взобраться на нее. Вместо этого он наклонился, другой рукой ухватившись за камень рядом с ее головой, его тело расположилось прямо над ней. Его рука не останавливалась, как и ее. Было захватывающе видеть, как он прикасается к себе. Знать, что он делает это из-за нее, было выше эйфории. Ей хотелось провести по нему руками. Она хотела почувствовать его в своих ладонях, понять, кто он на самом деле, прикоснуться ко всему, что он позволял ей видеть.

Но он был непоколебим. Единственный способ связаться с Каспеном сегодня вечером — сделать именно то, что они делали сейчас. Поэтому Тэмми подстроилась под его темп, перебирая пальцами под ту же песню, доказывая ему, что их ритмы совместимы, синхронизируя свою интонацию с его.

Другой рукой она прикоснулась к своим грудям, сжимая их, чтобы убедиться, что он знает, что может получить, если захочет. Он наклонился так близко, что она почувствовала на своем лице его отчаянное дыхание. Он стоял между ее ног, их тела разделяли всего несколько дюймов.

Тэмми задавалась вопросом, подумает ли он о ней, когда сделает это в следующий раз. Представит ли он ее, как она, несомненно, представила бы его? Хотел бы он, чтобы это была ее рука, а не его, поглаживающая вверх-вниз, обслуживающая его, поощряющая то, что увеличивалось естественным образом? Или он представил бы, как она делает что-то другое, например, встает перед ним на колени, берет его в рот, поглощает его так, как она хотела, чтобы он поглотил ее?

Ей хотелось попробовать его на вкус. Интересно, позволит ли он ей когда-нибудь.

Сейчас его глаза путешествовали по ее телу, наблюдая за тем, как она двигается, упиваясь ее обнаженной кожей, как будто ему нужна была ее плоть, чтобы выжить. Как всегда, его взгляд возвращался к тому, что делала ее рука между ног. Тэмми смотрела на него, выгнув спину, обнажая каждую частичку своего тела. Она была совершенно беззащитна, но в то же время чувствовала себя в неопровержимой безопасности.

— Глубже, — сказал Каспен грубым голосом.

Гордость захлестнула ее. Он одобрил. Он хотел большего.

Но Тэмми тоже хотелось большего.

Вместо того, чтобы войти глубже, она убрала руку, обхватила свои бедра и полностью раздвинула их, открываясь только для него.

— Ты не сделаешь этого? — прошептала она.

Он наклонился еще ниже, опустив свое лицо так, что оно оказалось прямо над ее лицом. Он был так близок к тому, чтобы коснуться ее, его грудь была в дюйме от нее.

Тэмми почувствовала запах дыма на своей коже.

— Ты сделаешь это, — сказал он рычащим голосом.

По его приказу холодок пробежал по ее телу. Он был главным — ей не следовало задавать вопросов. И все же Тэмми знала, что