Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм

Волосы как шелк, кожа словно бархат — она вся такая нежная и хрупкая, а я — тупой идиот, который не заслуживает этого ангела.

— Прости меня, — Роняю обреченно, продолжая вести пальцем по коже. — За все дерьмо, которое ты пережила по моей вине — прости.

Саша сверлит взглядом, а я даю волю рукам. Мне хочется запомнить каждую деталь, увековечить запах.

— И я пойму, если не сможешь. Ты мне ничего не должна.

— Ты не виноват! — Вижу искры в синих глазах, она сильнее зарывается в мои волосы. — Сколько раз повторять? Мне не за что прощать тебя! Хватит, Тайлер, давай не будем тратить наше время зря! Да, нам есть над чем работать, но не здесь! Ты не виноват, слышишь?

— Виноват, — Упрямо повторяю, потому что очередные вспышки допроса проходятся ножом по сердцу. — Я видел твой телефон, следователь нашел в доме. Ты пыталась мне что-то написать?

Саша очень устало вздыхает, а потом перекидывает ногу через мои бедра и устраивается сверху, тем самых сокращая расстояние между нами до непозволительно близкого. Её тепло сводит с ума, запах проникает глубоко в душу.

— До того, как Сидман пришел. Я хотела написать тебе до его прихода, хотела попросить прощения за слова, которые бросила тебе в порыве злости.

Удар под дых — это то, что я ощущаю от её признания. Он вызывает очередную порцию яда, стремительно вливающуюся в кровь. Моя собственная тупость оглушает по новой, и норовит преследовать меня до конца дней:

— Детка, ты сама понимаешь, что такие эгоисты, как я, не заслуживают такого ангела, как ты?

— Что за глупости? Боже, Тайлер, хватит! Прошу, не забирай себя у меня!

И снова глаза в глаза. Она — мой наркотик.

— Я люблю тебя, — Добивает меня напоследок.

Тону в блестящем океане и медленно пропускаю её слова через себя.

Возможно, двумя днями ранее это признание даровало мне нескончаемую эйфорию, но сейчас оно разрывает душу по частям. Продолжаю погружаться в омут любимых глазах, в которых упрямство переплетается с решительностью, и давлюсь от собственной гнили, с искренним непониманием выдавливая вопрос:

— Как ты можешь любить меня после всего дерьма, что я принес в твою жизнь?

— Ты — дурочек, — Прилетает со смирением. — Как можно разлюбить за что-то? Да, у нас есть проблемы, и я пока не знаю, как с ними справляться. Мне тяжело мириться с твоей ревностью, я боюсь твоей импульсивности.

Саша делает глубокий вдох, словно нуждается в паузе, а потом неспешно продолжает, опуская теплые руки мне на шею:

— Но больше всего я боюсь за твою жизнь. Я боюсь твоих безжалостных поединков, я боюсь этих нескончаемых переломов, сотрясений и травм. Они калечат тебя! Я боюсь, что с тобой может случиться непоправимое! Да, я много чего боюсь, и всегда буду жить рядом с тобой в напряжении, но я люблю тебя!

Это как получить дозу в вену и обрести новый смысл — любой адский путь теперь кажется преодолеваемым. Все ещё плохо верю в то, что эти важные три слова прозвучали, но уже знаю, что будет дальше.

— Я брошу профессиональный спорт, — Обещаю, притягивая её ближе. — Два последних боя, и я завяжу. Тебе будет нечего больше бояться.

Зарываюсь в любимые волосы и с бережностью накрываю до боли желанные губы.

Глава 75

Саша

Несмотря на весь пережитый ужас, я чувствовала себя лучше. Тайлер есть тому причина — в его присутствии все мои страхи улетучиваются, получается брать тайм-аут от своих собственных нескончаемых беспокойств.

Но во всем этом существовало одно НО. Мой мужчина стал иным, я не узнавала его — все эти два дня Тайлер ходил сумрачным и молчаливым. Он много делал для меня, находился рядом почти постоянно, но мыслями был где-то далеко. Я видела терзания на его лице, но ни один наш разговор не смог смыть с него чувства вины. Он предпочитал отмалчиваться, задумчиво перебирая мои волосы, а после притягивать в свои объятия, словно этим можно решить все наши проблемы.

Я дала ему время. Он должен принять себя.

К молчаливости прибавилась еще одна незнакомая черта — Тайлер носился со мной, как с ребенком. Активно закармливал и дергался при каждом моем утомленном вздохе — ему без конца казалось, что у меня что-то болит. В эти два дня он стал настоящим маньяком, и мне впервые хотелось, чтобы к нему вернулся хладнокровный боец.

Я много думала о нас, о будущем, и о его обещании разорвать контракт с бойцовским клубом. Вроде меня должно радовать его решение, но вместо этого я пребываю в разногласии со своими чувствами — мне кажется, что я забираю у него любимое дело. А я очень хочу, чтобы он был счастлив. Мне важно, чтобы он чувствовал себя комфортно.

Ещё я думала о Ким, которую после приезда Тайлера больше не видела. Тай как-то обмолвился, что Кимберли находится в своем доме под надежной охраной, пока ищут Сидмана, но к нам её не приглашал.

Я много думала о ней, её судьбе и не знала, как благодарить свою спасительницу. Я все ещё не могла поверить в то, что мне так повезло встретить Ким у дома в нужный час. Бог точно существует где-то рядом.

Что я могла предложить ей в качестве благодарности? Что вообще можно предложить человеку, у которого есть всё и даже больше?

Когда идея так и не озарила моё сознание, я решила просто отложить этот вопрос до встречи с ней. Во всем этом хаосе я так и не смогла нормально с ней поговорить.

Пока Тайлер занимался поисками нашего сбежавшего преступника, я отсыпалась. Первые два дня мне постоянно хотелось спать, но лучше всего спалось в объятиях Тайлера, поэтому я просила его чаще бывать под моим одеялом. Он со смирением принимал свою новую обязанность.

Сегодня вечером он принес мне телефон, который вернул следователь, и в котором было просто миллион пропущенных.

Пока разгребала сообщения и почту, один из охранников оповестил о прибытии Эштона, пришлось игнорировать неодобрение своего маньяка и требовать, чтобы мне скорее привели друга.

Тай лишь устало вздохнул, впуская гостя в наш номер. Мы так и не перебрались в дом, поскольку там работала полиция.

— Алекс! — Влетел Эш, даже не заметив моего стража, который бесшумно встал за его спиной. — Это правда? Этот урод напал