Невозможная хозяйка таверны «Драный кот» - Йона Корппи

Ночной ветер взъерошил листья в кроне древа, и мне показалось, что я услышала тихий, умиротворённый вздох — словно тысячелетняя рана наконец-то начала заживать. В шелесте листвы звучала не скорбь пленницы, а песня хранительницы, выбравшей свой путь. Я уважительно поклонилась древу-духу и поспешила к источнику.

Путь к точке силы был пропитан древней магией. Воздух становился гуще с каждым шагом, а ветер шептал истории о временах, когда границы между мирами были живыми, дышащими. Я заметила, как летний ветер принёс запах грозы и едва уловимый отзвук полёта над фьёрдом — дух воздуха уже тосковал по Хокону.

— Почему старый барьер пал? — спросила я у Прекрасного царя обезьян.

* * *

Сунь Укун шёл впереди пружинистым шагом, Чендлер летел немного позади, а Шао легко скользил между деревьями, как живое пламя.

— Какой интересный вопрос! — царь обезьян обернулся ко мне, и его золотистые глаза хитро сверкнули. — Все думают, что это произошло только из-за отсутствия авроров. Но знаешь, что самое важное? Никто не спрашивает, почему боги это допустили.

— И почему же?

— Потому что иногда хаос рождает гармонию, — он на мгновение стал серьёзным. — Когда-то древний барьер защищал разрозненные земли. Но пока каждый регион жил отдельно, люди продолжали воевать, не видя общего пути.

— Боги… способствовали объединению путём разрушения? — я удивлённо посмотрела на него.

— Всего лишь слегка подтолкнули события, — лукаво улыбнулся царь обезьян. — Когда старый барьер начал слабеть, люди наконец увидели необходимость объединения, — он сделал паузу. — Вот только Фэйланы заметили древние структуры в северных городах и решили создать свой барьер. Искусственный. Неестественный.

— И начали использовать артефакты на сильных магах из простых семей, — кивнула я.

— Да! Но, — Сунь Укун многозначительно поднял палец вверх. — Они не знали, что делают. Забавно, как случайность может изменить всё — аврорная сила не приняла такого насилия над своей природой, — он хитро прищурился. — Искусственный барьер начал разрушаться именно тогда, когда тебя включили в противоестественную систему.

— Раз система настолько противоестественная, почему боги не вмешались?

— Как это не вмешались? — удивлённо склонил голову набок царь обезьян. — А чем мы с Локи сейчас занимаемся?

— Дурью маетесь, — проворчал Чендлер.

— Да! И это тоже, — рассмеялся Сунь Укун. — Но мы же не можем вмешиваться напрямую, вот и ищем лазейки. И если проблему аврора решили, то с защитником…

— Защитником? — переспросила я. — Что это значит?

— Посмотри на небо, — он указал вверх, где между ветвей мерцали созвездия. — Свет и тьма там не просто существуют рядом — они создают друг друга, — Сунь Укун говорил спокойно, но словно ждал от меня чего-то. — Нужен тот, кто готов познать тьму ради защиты света. Не тот, кто родился во тьме или привык к ней. А тот, кто был светом и добровольно примет тень, чтобы защищать.

В его словах крылось что-то важное, какая-то истина, до которой я пока не могла дотянуться. Ночь вокруг казалась живой, наполненной древними тайнами, а звёзды над головой мерцали словно намекая на что-то.

Деревья расступились перед нами, открывая священное место. Воздух здесь был густым от древней магии, каждый вдох наполнял тело силой веков. Чаша в центре сияла мягким серебристым светом, и теперь я видела работу Хокона — почти все символы были восстановлены его рукой, ждали только пробуждения. В каждой линии чувствовался отпечаток его силы — прохладной и чистой, как горный ручей.

— Но для этого, — царь обезьян внезапно остановился у границы рощи, где начиналась поляна с точкой силы. — Нужна правильная искра. Добровольное принятие. Кстати, о свете и тьме, — он перевёл взгляд на мерцающие руны точки силы. — Ты довольно легко простила земного яогуая.

— Ксиан не была заодно с Танши, — ответила я. — Но я её не простила. Даже с учётом того, что она просто…

— Пыталась защитить священное место от людей, — тихо фыркнул Шао. — Тому безумцу просто повезло, что именно в тот момент она решила наказать Шао и дракона за то, что позволяли маленькой хозяйке сближаться с людьми.

— Забавно, правда? — Сунь Укун повернулся ко мне. — Как ты видишь суть вещей. Не злой умысел, а страх и боль древнего духа, запертого в клетке тысячелетиями, — он сделал паузу. — Ты понимаешь тьму, даже когда она направлена против тебя. Ты не простила, но всё равно излечила, — Сунь Укун легко оперся о ствол древнего дерева. — И это куда интереснее, чем простое прощение. — он изящным движением достал из воздуха персик. — Кстати, о целительстве… Ты же ещё не знаешь, что Локи затеял?

— А стоит знать? — осторожно спросила я.

— Определённо! — рассмеялся царь обезьян. — Ты ведь понимаешь, почему исцелила Ксиан? Не из жалости, не из прощения…

— Из необходимости, — ответила я. — В первую очередь нужно восстановить барьер. Нельзя строить новый мир на старых ранах.

— И именно поэтому, — Сунь Укун подбросил персик. — Ты смогла почувствовать разницу между злым умыслом Танши и болью древнего духа и понять, что они действовали не заодно. Один желал разрушать, другая просто не знала иного пути.

— Шао знает, — тихо согласился огненный дух. — Иногда древним сложно принять новое. Особенно когда тысячелетиями жил иначе.

— А сейчас… может, займёмся делом? — Сунь Укун поймал персик и откусил кусочек.

Я подошла к чаше и провела пальцами по узорам, чувствуя, как магия откликается на прикосновение, словно старый друг. Теперь они не были просто символами — я понимала каждую линию, каждый изгиб древней песни о равновесии между мирами. Узоры пели под моими пальцами историю о временах, когда границы были живыми, дышащими.

— Значит, нужно восстановить старый барьер, — произнесла я, чувствуя, как сила источника резонирует с моей собственной. — Правильно на этот раз.

— И как ты это представляешь? — спросил Чендлер, замерев рядом.

— Добровольно, — я посмотрела на Чендлера, а затем перевела взгляд на Сунь Укуна. В золотистых глазах бессмертного мелькнула искра понимания, но он лишь слегка склонил голову, признавая мой выбор. — Не так, как Фэйланы, забирающие чужую силу. Не как ты, привязавший меня без спроса. Я сама выберу этот путь.

Я начала напевать древнюю мелодию