Скальпель для шейха - Катерина Снежная

Обида застилала глаза. Я хотела добиться своего и совершенно игнорировала факты. Галиб и в самом деле мог перестать меня хотеть. А я приняла приглашение другого мужчины в надежде, что это подтолкнёт Галиба на действия. О чём я думала? Это будет хорошим мне уроком на всю жизнь. Если мужчина тебя не желает, то ничего и не будет.

11

Я радовала себя мыслью о том, что в этом есть определенная романтика для интроверта. Чем заниматься в домике в горах в одиночестве, пока люди, с которыми я приехала, развлекаются отдельно? Чем?

Я толкнула ногой самую высокую бумажную башню, злясь на себя и на Полину. Она точно блефовала! Возят они девок? Таких, как она!?

Сижу тут на коврике, в несвойственных мне шмотках и делаю вид, как жутко интересно читать. В одиночестве. Я толкнула вторую башню из книг. Та развалилась, раскрываясь на нечитанных страницах ровными скучными строчками. На глазах навернулись слезы. Повалившись на спину, я смотрела в потолок на тени, отбрасываемые пламенем от камина.

Полежав минуту или две, согнув одну ногу в колене, я кусала губы. Уязвленное самолюбие шептало: "Да-да, возят таких, как она. Красивых, развратных, пошлых, доступных... каких? Кто нравится тем, у кого всё есть? Точно, не такие, как я".

Левая рука сама накрыла лобок, ощущая между ладонью и выбритой киской толстые слои тканей: трусики, воланы юбки, теплый воздух от огня. Крушение всех моих надежд! Задрала футболку над грудью, досадуя. Специально не стала одевать лифчик в надежде на успех у Галиба. Все уверяли, мужчины находят подобное соблазнительным. Бла-бла-бла!

Может, Галиб и не мужчина вовсе? А? Может, он того? Сломанный...

Обиженные размышления сопровождались во мне желанием получить удовольствие. Пальцы медленно скользили по соскам, вырисовывая пируэты на ореолах, слегка задевая вершины. Очень чувствительно, задумчиво, тягостно. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы гладить себя.

Моя грудь красивая? С точки зрения женщин или мужчин? Наверное, женщин, решаю я. Парни не говорили, что она роскошная. Как оценивать фразы, что она небольшая, упругая и имеет средние по размеру соски? И они чувствительные. Я улыбаюсь, чувствуя восприимчивое подтверждение сосками под пальцами. Но, блин, не роскошная! Например, как у Кати. У неё большая. Для её комплекции даже огромная. А моя... нет.

Горько выдыхаю и с силой зажимаю между большим и указательным пальцами соски обеими руками. Я хозяйка этих вершин! И я чувствительная! Они всегда откликаются на мои действия. Грудь тут же набухает, становится заострённой. Крученые сжатия отдаются, растекаются истомой по всему телу. Упоительное ощущение тёплой волны через низ живота.

Какая грудь нравится хоть кому-то? Большая или маленькая? Моя вроде нравилась... Иначе не дразнил бы! Для меня действия Галиба ощущались всепоглощающей мукой. Я текла от него и блаженно изнемогала. Сосать соски, играть со мной часами ему было по душе.

Он вёл меня после ласк в людное место и смотрел, улыбаясь на то, как я краснею и пылаю от нестерпимого чувства напряжения. Ему нравилась тайная наэлектризованность между нами. Каждое движение в теле, блеск в глазах вызывал во мне дополнительную взволнованность от его настойчивых прикосновений. Мягкие томительные волны текли по сознанию, выключая любые здравые мысли. Трусики от его манипуляций становились непристойно мокрыми.

С Галибом я всё время ходила такая. Ему нравилось проверять сей факт на людях. Как бы случайно. Я же пылала... даже от воспоминаний. Они вызывают у меня улыбку. Конечно, в чужом доме лежать перед горящим камином во тьме, полуголой, вроде бы как не стоит. Ведь сюда может войти кто угодно. Но кто? В доме никого. Я одна. Какой мужчина не мечтает, придя домой, застать подружку голой и мокрой? Пустые мечты!

— Да, идите вы все, — шепчу я, соскальзывая руками с сосков под юбку и под кружевные трусики. Развожу колени как можно шире, чтобы почувствовать дыхание огня и согреться. Поглаживаю себя пальцами вверх и вниз, наслаждаясь скользящими движениями. Я уже влажная, и мешающая ластовица усиливает ожидание и давление пальцев в этом невинном утешении. Прижимаюсь к чувствительному клитору чуть интенсивнее при каждом заходе. Игра меняет моё дыхание на более учащённое.

Когда Марс позвонил и пригласил в поездку, я отчаянно захотела поехать. Ну и что, что трое. Они друзья и родственники. Рассказывать об этом родителям я не собираюсь.

Солгала, что поехала на выходные к родителям Кати. Я ее также часто прикрываю. Страшно представить, как бы они отреагировали. Представляю: «Паааап, мне позвонил дядя Галиба и зовет в поездку на охоту с ним и еще одним его другом. Стрелять я, конечно, не умею. Но так сильно хочу Галиба, что мне проще застрелиться, чем не поехать».

И в этом звонке крылась деталь, которую прежде я пропустила. Я же изначально смутилась. Звонит почти незнакомый мужчина, да, родственник парня, и все же я предложила поехать с девчонками. Я не знала, согласятся ли Катя с Женей, но предположила, что они поддержат.

Он отказал.

Вежливо и тактично сослался на отсутствие мест в машине. А уследить за Галибом и мной с оружием проще, чем еще за двумя девушками. К тому же, сказал он, это прекрасный повод во всем разобраться. Я не поняла, что он имел в виду. Разобраться с кем или чем? Он же не мог знать о наших с ним проблемах. Или мог?

И зачем в поездке Александр? Я видела его уже несколько раз. Он подвозил и забирал Галиба из общаги, когда тот ездил домой. Кажется, кто-то говорил, что Алексу кто-то нравится из университетских девчонок. Вот он тут и крутится.

У них случилось что-то типа ссоры, и он принял приглашение Галиба провести выходные за городом. Похоже, у Галиба территориальное расстояние было лекарством от всех бед. Чуть какая проблема — он увеличивал с людьми дистанцию.

Отношения между ними тремя хорошие, никто не возражал против присутствия другого. Но, выходит, кроме Галиба, относительно меня. Он же ни намеком не дал понять, что я в этой поездке не нужна. Почему?

Где логика?

Если Галиб не хочет меня больше, то мог бы намекнуть. Он же ничем не дал понять это. Наоборот, спрашивал и переживал, достаточно ли у меня теплых вещей. Весна весной, но за городом всегда на 5–7 градусов холоднее и более сыро. Похоже, он всего лишь поддержал инициативу дяди.

Второй момент с Марсом был еще более странным.