Скальпель для шейха - Катерина Снежная

— Я вижу, ты приготовила для меня что-то, — он смотрит туда, где моя киска, а затем поднимает палящий взгляд. — Я умираю от желания попробовать твою киску на вкус, детка!

Слова — россыпь восхитительных непристойностей.

Я буквально задыхаюсь от мысли, как он способен погрузить в меня что-нибудь еще, кроме пальцев. Например, свой грязный, пошлый язык.

Это настолько неприлично, что из меня вырывается тихий стон с выдохом.

Если я что-то знаю о сексуальности и животном притяжении, то кажется, это оно!

Он тянет с себя водолазку.

Ложь!

Наглая ложь, что мне не интересно увидеть его таким.

Полуобнаженного. Раскаченного. С рельефными мышцами и буграми.

Мой взгляд перемещается ниже, на то место, где заметен огромный стояк. Абсолютно неприлично выпирающий ствол. И моя пошлая фантазия представляет его уже в боксерах или плавках.

Черт!

Он же у себя дома. Не делает ничего неприличного. Может ходить хоть голый!

Я разглядываю его с интересом, пока он стоит передо мною на коленях. Его тело отличается от мальчишеского. Оно загорелое, и на нем много жестких черных волос. Вся грудь и нижняя часть живота. Он точно торчит в спортзале. Такие мышцы сами по себе не бывают. Член, судя по всему, он тоже качает в спортзале, на тренажёрах, потому что он кажется мне большим. Выпирает упорно, словно еще растет.

Если у страха глаза велики, у фантазии — огромны! А моя совесть умерла от нестерпимых мук, и всё, что я ощущаю, это… влечение.

Ощущение дрожи, лихорадочное сильное трепетание по всему телу, избыточное слюноотделение и обильная влага между ног. Всё это приступом антипатии не назовешь.

Я ужасно его хочу.

Олень подох, обезьяны взрывают гранаты прямо по всему моему телу, а я цепляюсь за разум и логику.

Ау-у-у! Это дело чести… тук-тук!

Есть кто дома?

Причем в буквальном смысле — девичьей. Моей!

— Я хочу пить, — выдаю я, вставая на ноги.

Марс смотрит на меня весьма сосредоточенно, даже строго, но вроде бы верит.

— Иди пей, — разрешает, как будто я в детском саду или школе. — Тебе это понадобится, прежде чем мы закончим.

Я сглатываю.

Мы?

Закончим!?

Ага, держи карман шире!

Самоуверенный самец!

Я топаю на кухню под его взглядом. Он в это время удобно разваливается на месте, где только что сидела я, толкая стопки книг. Да, определённо у камина после такого марш-броска по лесу хорошо полежать.

Я очень надеюсь, что он чертовски устал.

На кухне включаю воду и наливаю стакан воды. Пью, как в засуху от жажды.

Только вот моя жажда не физическая, а химическая.

Нормально кого-то хотеть!

И впереди целая ночь…

Я готова подарить ему девственность!? Готова, вместо любимого трахнуться с его дядей. Это меня устроит? Тело точно устроит, а меня?

Лестница в кухне ведет не только в подвал, но и на верхние этажи дома. Ныряю по ней наверх. Мне нужно время и контроль над ситуацией.

А ему остыть! Я бегу в комнату, закрываюсь на замок в ручке. Тихий щелчок звучит очень ненадежно. Но другой защиты у меня нет. В глубине души я знаю, что мои действия — тоже ложь. Я так оправдываюсь сама перед собой за свое желание. Хотела бы сопротивляться по-настоящему, рванула бы вон из дома. Ключи в вазе у входной двери.

Бессознательно я хочу, чтобы он пришел за мной, и не хочу прогонять его. Не нахожу оправдания этому простому в своей иррациональности желанию. Я стою в дальнем углу темной комнаты, тихо-тихо и не отрываю смятенного взгляда от двери.

Слышно, как скрипит лестница следом. Он поднимается за мной. Дверь открывается. Марс стоит в проеме. И в этот раз он целиком голый. Обнажен, черт возьми! Видимо, у камина снял всю остальную одежду. Но даже в таком лунном свете я задыхаюсь от его великолепного вида. Он мужественен. Его огромный член торчит. Головка кажется черной. Во мне обостряются абсолютно все органы чувств.

— Любишь играть в прятки, — голос едва слышен, но обжигающий, аж пятки жжет.

По всему телу поет беспокойство, чувства смятения берут в плен разум. Он входит и закрывает за собой дверь.

Господи боже, помоги мне остановить его.

— Хочешь тут, — тихо произносит он и не двигается.

«Трахаться», — добавляю я про себя, дыша возбуждено.

— Нет, — прошу, охрипши. — Это будет насилие. Я не хочу. Уходи! Я подам в суд. Я не хочу тебя!

Содрогаюсь, когда он быстро пересекает комнату и оказывается рядом.

Меня тут же кружит от его запаха, от несдержанной раскаленности, прущей от него.

— Нет, нет, — умоляю, практически севшим голосом, слезы сверкают на моей коже во тьме.

Марс смотрит на меня, практически не отрываясь. Стоим лицом к лицу. Нас разделяют миллиметры и общее дыхание.

— Ты хочешь меня. Жаждешь, чтобы тебя трахнули. Я чувствую твой запах и желание, детка.

Все, что он говорит, правда. Я так сильно взвинчена, перепугана и одновременно возбуждена, что по ногам бежит смазка. Ее много. А она, конечно, пахнет для него.

— Я дурею и слетаю с катушек от одного твоего запаха, — шепчет он губами в мои губы, задевая их, едва трется. — Я знаю, чья ты, Вера. Но схожу по тебе с ума. Ты врешь, но тело твое не может. Оно выбирает — меня!

Он говорит правду. Я едва дышу от желания быть трахнутой им. Меня качает из стороны в сторону от его слов. Марс как гребаный единорог. Только не розовый, а настоящий. Как, сука, черный арабский лебедь. Которого никто никогда не ждет. И все, что он просит, это раздвинуть ноги для его большого члена.

— Я обещаю наслаждаться тобой медленно. Единственная разница между нашими желаниями в том, что я разрешаю себе хотеть тебя. А ты — нет. К чему тебе это притворство?

«О, боже!» — проносится в моей голове от мыслей.

— Ты стесняешься?

— Нет, — качаю головой, а у самой табун мурашек несется по коже.

— Если бы это было так, то я уже поставил бы тебя на колени у камина и трахал, пока ты не кончишь.

Картинка-образ тут же возникает в моей голове. Я закрываю на секунду глаза. Представить совсем не сложно, ведь он стоит передо мной обнаженным. Его блядская дорожка заканчивается черным терновым кустом, из которого торчит его эрекция. Плод страсти…

— А как же Галиб? Всех его девушек трахаешь?

Ему не по душе мои слова. Потому что выражение глаз и лица