Скальпель для шейха - Катерина Снежная

Резко его отпускаю, и он мешком падает на ноги, пружинит. Пытается продышаться и шарит пальцами по кадыку и шее. Опирается спиной на стену.

— Иди, — еле сдерживаюсь, чтобы не отходить как следует собственного племянника.

Встаёт и идёт к двери библиотеки. Оттуда выскакивает красная, зарёванная девчонка. Смотрит на нас обезумевшим взглядом, словно мы не люди, а звери.

Я бросаю взгляд на Галиба и меняю решение.

— Вера, иди сюда.

Она стоит, замерев на месте. Думает. Пытается понять, что происходит у нас. Бокалы и бутылка всё ещё лежат на ковре.

— У нас тут, видишь, авария, — произносит Галиб. — Еле нашёл нужное вино.

Сквозь пелену слёз она не замечает никаких деталей. Ни красную шею, ни встрёпанный вид Галиба, ни мой дикий стояк.

— Я хочу домой, — произносит робко, так что внутри всё переворачивается. Хочется взять её в руки и отнести подальше от этих придурков, в безопасное место. Утешить.

— Давай отвезу тебя я.

Она дрожит, соглашаясь, кивает. Мне хочется обнять её и прижать к себе. Но вместо этого мы спускаемся в гараж.

Я протягиваю свою белую худи, оставленную с утра после пробежки.

— Здесь холодно, накинь. Я найду ключи.

Девчонка тонет в моей одежде. По крайней мере, теперь у неё прикрыто почти всё до колен. Мы прыгаем в открытый кабриолет, и я везу её в общагу.

Она всю дорогу молчит, смотрит в сторону, смахивая прорывающиеся слёзы. Мне ей нечего сказать.

Галиб не тот человек, с которым стоит строить отношения. Он хоть и племянник, но полный отморозок.

— Как вы начали встречаться с Галибом? — спрашиваю её, чтобы завязать разговор.

— На вечеринке, — отвечает она после некоторого молчания.

— Я не спросил где. Я спросил как?

— Он подошёл ко мне, заговорил, пригласил на танец. А потом, — она вздохнула и перестала дрожать, вспоминая что-то приятное. Лицо у неё расправилось. — Он балагур. Говорил, что не встречал идеальнее человека, чем я. Называл меня святой. Так восхищался мной. Так переживал, что поздно заметил меня. Я всегда нравилась ему, но он не подходил так долго, потому что робел. У вас замечательный племянник.

— Я не такой уж и старый. Может, на ты? — предлагаю я, внутри себя раздражаясь крепкой бранью.

«Замечательный племянник» — редкий нарцисс, от которого потом приходится отскребать девушек. Две в психушке, одна влезла в долги, ещё одна превратилась в костлявую старуху, мечтая достичь планки требований Галиба.

— Знаете... ой, знаешь, первые две недели я была словно в сказке. Мне никогда не было так хорошо, как с ним. Никто в жизни настолько сильно не обожал меня. Он такой чуткий! Понимающий.

Я смотрел на Веру, и мне от души её жаль. Ей придётся испить свою чашу яда с ним. Галиб не способен ни на что хорошее.

17

Вера облизывает губы, когда моя рука ложится на её талию. В комнате темно, и от этого все тактильные ощущения становятся ярче.

— Пожалуйста, — просит она остановиться.

— Пожалуйста, что?

Она выгибается, когда моя рука соскальзывает немного ниже, на её аппетитные формы.

— Мы не должны этого делать.

Я меняю тактику и мягко разворачиваю её к тёмному окну. Она смотрит в него и молчит. Жарко прижимаюсь к ней со спины. Она чувствует мою реакцию. Завожу руку и бесшумно поднимаю край её юбочки.

Дышит чаще, не может не сбиваться в ритме дыхания.

Пальцем плавно погружаюсь в её щель, провожу хозяйским движением по её маленьким трепещущим лепесткам.

Слышится хлюпающий, многообещающий звук.

Вера дрожит.

— Неужели всё так ужасно? — спрашиваю смирно, упираясь губами в её затылок.

Она чудесно пахнет. И она в моих объятиях.

— Нет, это очень приятно.

— Давай это сделаем, детка, — я уговариваю её, почти безропотно прошу.

Хотя на самом деле, хочу отвести её в свою спальню, где более удобная кровать, уложить её на неё и провести там всю ночь.

— Пожалуйста, — шепчет она. — Я не могу так поступать с Галибом. Это неправильно.

— Извини, — отзываюсь, решительно стягивая её юбочку до бёдер, а затем ниже, пока она не оказывается на полу.

С девственницами всегда так.

И страшно, и как хорошо.

Она не скажет мне «нет» сегодня вечером. Не сможет уклониться или увильнуть.

Всё, что я хочу, это обнажить её маленькую киску.

На ней держатся сейчас все цветы, плоды и радость мира.

Наша ночь впереди...

И, черт возьми, я сделаю это с ней здесь и сейчас.

— Почему для тебя так важно заняться этим со мной? Почему я?

— Я не хочу заниматься «этим». Вера, это называется секс. Я хочу трахнуть тебя. Ты же взрослая девушка. Ты сама этого хочешь, не так ли? Хочешь член в киску. Хочешь меня. Никакого насилия. Скажи это, скажи, как хочешь?

Она едва заметно кивает и не шепчет, а скорее неуловимо выдыхает: «Да». И я выдыхаю вместе с ней. Наконец-то сдалась.

— Хорошая девочка. Ты получишь то, что просишь. Хочешь меня? Скажи это.

— Да...

Я улыбаюсь, обнимая её, вдыхая аромат её волос.

— Тогда приготовься раздвинуть ножки, детка.

Нам некуда спешить. Поэтому, пока она смотрит на меня снизу вверх, я наслаждаюсь промежуточной победой.

Не торопливо снимаю с неё футболку.

Под ней прячутся вкусные набухшие соски. Они и так-то торчали сквозь ткань, заставляя меня смотреть на них все время.

Но теперь, когда футболка отброшена, член дергается и пульсирует от их дерзкого вида. Мои лесные ягодки, от которых пальчики оближешь.

Кто бы мог подумать, что мой никчёмный племянник сможет влюбить в себя такую прелестную девочку. Козлам и в самом деле везёт.

Малышка умненькая, но в отношениях совсем не опытна. Даже не осознаёт, насколько она красива. Как роскошны её ножки и стройное тело, какие у неё восхитительные вьющиеся волосы.

Будь она моей, я заставил бы её ходить целыми днями голой. Выкинул бы всю одежду из дома. Лишь бы сверкала передо мной своими прелестями.

Вчера, когда она позволила ласкать себя, стало ясно, что я буду делать дальше. Некоторые девушки созданы для того, чтобы их трахали. Вера притягивает естественной, натуральной красотой. В ней нет ничего гламурного или искусственного. Она не бросается в глаза, как иные девушки. И её таинственность, гармония не напоказ, очаровывают.

Такому психу, как Галиб, она не достанется. Он не будет у неё первым. Слишком много я видел разбитых сердец. Череда нескончаемых несчастных подружек, готовых на