Ночной скандал - Аннабел Брайант

стоило отказаться от этого туалета, сойдя к обеду в простом и более удобном платье, да только она боялась появиться там позже всех. Не ровен час, дедушка и лорд Уиттингем начнут беседовать без нее!

— Миледи, как хорошо, что я сделала вам прическу с этой чудесной вышитой лентой! — Дора провела пальцем по виску хозяйки, убирая за ухо непослушный локон. — Не припомню, когда такое и бывало, чтобы вы разрешали мне разодеть вас понаряднее!

— А необходимости в этом не было. Ты зашла далеко только потому, что я слишком задумалась. — Теодосия взглянула в овальное зеркало-псише; оттуда на нее смотрело незнакомое лицо. Она предпочитала практичные дневные платья. Что-нибудь со множеством глубоких карманов для полезных вещей — кормила ли она животных, распоряжалась ли по дому или проводила научные опыты. Алмазные украшения, например комплект из сверкающих сережек и ожерелья, которые были на ней в этот вечер, надевались в очень редких случаях. Если надевались вообще.

— Видел бы вас сегодня лорд Киркмен, — Дора даже прыснула, совсем как девчонка. — Один взгляд на вас — и он бы онемел.

— Хорошая мысль, если это помешает ему наброситься на меня с очередным предложением руки и сердца. — Теодосия улыбнулась собственной шутке. Она отошла от зеркала, чтобы осмотреть себя во весь рост. Платье, конечно, было не столь смелым, как диктовали лондонские моды, но оказалось ей к лицу. Удлиненный корсаж, кружевные рукава; голубой цвет с сизым отливом выгодно подчеркивал необыкновенный оттенок ее глаз. А высокая талия и бесконечные слои полупрозрачного шелка создавали впечатление, будто она эфемерное, а не из плоти и крови, создание, что ей необыкновенно шло. Что ж, чем раньше она уймет любопытство Уиттингема и отправит его назад в Лондон, тем лучше.

— Дора, снег идет по-прежнему?

— Кажется, да. — Горничная поставила перед ней пару шелковых туфелек, расшитых серебряными бусинами, и бросилась к окну. — Да! Только стало еще хуже. За снегом почти ничего не видно.

— Вот и хорошо. — Оставалось только уповать, что погода сменит гнев на милость. Теодосия надела туфельки и в последний раз оглядела себя в зеркале. К ее немалому удивлению, выглядела она очень изысканно. Возможно, в такие моменты Теодосия не так уж отличалась от других девушек.

— Вам дать перчатки или веер, миледи? А сумочка нужна? — Дора приблизилась к ней с полными руками всякой дамской всячины.

— Спасибо, но я всего лишь спускаюсь вниз, к обеду. — Однако в последний момент она выхватила-таки из рук горничной расписанный вручную бумажный веер и бросилась к дверям. Старинные часы в холле уже пробили урочный час, и Теодосия едва ли не бежала вниз по лестнице. Она уже на четыре минуты опаздывала в гостиную, куда должны подать ликеры. Будет ли сегодня дедушка в здравом рассудке? Она очень на это надеялась. Возраст то и дело брал верх над его личностью, хотя Теодосия отказывалась верить, будто его умственные способности могли каким-либо образом пострадать, невзирая на неожиданные перепады настроения, которые приключались с ним в последнее время. Дедушка был признанным авторитетом во всех областях науки. Разве мог дать осечку острый ум ученого и любителя книг, особенно что-то забыть или перепутать?

Теодосия уже приближалась к дверям гостиной, несколько запыхавшись и с веером, который энергично болтался на ленточке, свисавшей с ее запястья. Путь ей перегородила экономка.

— Миледи, можно мне переговорить с вами? — Ее лицо выражало тревогу.

— Что такое, миссис Мэвис? Мне нужно войти. — Теодосия смотрела на двери гостиной, и сердце ее беспорядочно колотилось.

— Я вас не задержу, но мне кажется, вам следовало бы узнать…

Теодосия кивнула. От нетерпения она не могла говорить.

— Его светлость приказал кухарке включить в меню обеда джем. Смысла в этом никакого, поскольку в меню нет блюд, которые бы с ним сочетались. Но его светлость не желал ничего слушать, и я решила его не расстраивать — тем более что в доме гость.

— Не берите в голову, — ответила через плечо Теодосия, бросаясь к дверям гостиной. И старательно притворилась безмятежной, занося свою шелковую туфельку над порогом.

Глава 7

— Дедушка. — Войдя в комнату, леди Лейтон сразу же направилась к лорду Тэлботу. Протянула к нему затянутые в элегантные белые перчатки руки и крепко обняла, запечатлев на его щеке поцелуй.

— Теодосия. — Он произнес ее имя с такой любовью! Очевидно, старый граф был сражен тем, как выглядела сегодня его внучка. — Ты обворожительна!

«Теодосия? Теодосия». Имя ей подходило. Дедова тезка. Однако где же все-таки ее родители? Или они не живут в Оксфордшире?

— Спасибо. — Она улыбнулась. — Простите, если заставила ждать.

— Стоило подождать, чтобы увидеть тебя во всем блеске красоты! Кроме того, лорд Уиттингем вошел едва ли не за минуту до тебя. — Тэлбот обернулся в его сторону, и Мэтью покрепче сжал в руке набалдашник трости, готовясь отдать официальный поклон.

— Леди Лейтон. — Он выпрямился и взял ее руку. — Теодосия. — И сказал тихо, так, чтобы услышала только она: — Прекрасное имя, Книжница!

Она не ответила, но поспешно отдернула руку прежде, чем он успел запечатлеть на ней приветственный поцелуй.

— Мы еще не затеяли разговора, ждали тебя. — Тэлбот подошел к буфету и щедро отмерил бренди в два хрустальных стакана. Подал один Уиттингему и кивком указал Теодосии на канапе. — Посиди с нами! Возможно, тогда граф объяснит причину столь настойчивого визита.

Мэтью едва сдерживал желание напомнить им, что его именно что пригласили — а то все в этом доме так и норовят заклеймить его этаким светским мародером! Пожалуй, лучше поскорее взять быка за рога.

— Все из-за статьи в «Философских протоколах Королевского общества» за прошлый месяц. Она-то и привлекла мое внимание. Я нашел ваши рассуждения о законе точных пропорций очень познавательными, хотя у меня осталось несколько вопросов относительно целочисленных соотношений, которыми вы пользовались для получения соединений. Но некоторые вычисления весьма любопытны!

— Дедушка! — Теодосия подала голос со своего места на канапе. — Я бы хотела бокальчик красного. Если бы ты был так добр… — Она положила веер на стол.

— Разумеется. — Тэлбот встал и подошел к буфету.

Стоило ему повернуться к ней спиной, как Теодосия обернулась к Мэтью и подалась вперед, словно хотела поведать ему секрет, который не был предназначен для ушей деда.

— Сейчас слишком поздно начинать обсуждение сложных научных методов. Вероятно, дедушка устал. Не поговорить ли нам о чем-нибудь более приземленном? — Ее глаза сделались огромными, они смотрели на него с надеждой и мольбой.

— Разговор о том, какой вклад в науку сделал ваш дедушка, и есть единственная причина, отчего