Чужими мы (не) стали - Ольга Рог

«Дорогой мой Ростенька, были мы в Анапе с Кирюшей, ездили по разным экскурсиям. Сыну понравилось на море. Высылаю фото с обезьянкой» — Нияз и Мария, как по команде посмотрели на цветную карточку, где пацан улыбался пухлыми щеками, показывая передние зубы с щелью между центральными. Он сидел на лавке. За спиной пальма. На дальнем плане море с пляжем и людьми.

Маша отложила фото в сторону, и они вернулись к чтению, склонив головы над бумажкой.

«Спасибо, что не забываешь высылать нам деньги. Трачу очень аккуратно для сына. Не шикуем. Только, медсестра в санатории подсказала, что нужно проверить Кириллу щитовидку. И анализы крови у него плохие. Нужно больше кушать фруктов... Встретиться бы, поговорить, как люди близкие. Очень надеюсь вновь тебя увидеть».

— Это не она писала... Не ее стиль, — Нияз говорил таким тоном, словно не сомневался. — Ее — это: «Че? Каво?». Там уровень семь классов коридора.

Понимаешь? — перевел на нее темные глаза.

— Хочешь сказать, что есть некто, который ей помогал тянуть из папы средства? —Маша помаячила листком.

— Думаю, в кадрах военной части сохранились ее заявления, написанные рукой.

ЕСТЬ с чем сравнить. Это письмо я возьму для сравнения. И если понадобится, то сопоставим с почерком всего окружения. Понадобится время, Мария. Но, если хотим докопаться до правды...

— Хотим, — твердо ответила Маша, протягивая ему письмо. — И фото возьми. Я уже во всем начинаю сомневаться.

19.

Нияз ушел, оставив в полном смятении. Если верить его логике, той женщиной явно кто-то управлял, чтобы давить на отца. Любовница была слишком глупа, чтобы организовать слезливую переписку и выпрашивать деньги для своей дитятки.

Мария уже пожалела, что начала искать брата. Ее может точно также затянуть в трясину, в которой барахтался ее папа. Она не знает, с кем имеет дело... Маша почувствовала, как внутри поднимается волна паранойи.

«Привет» — телефон вспыхнул, выводя на короткий миг сообщение.

Маша вздрогнула и с опаской взяла в руки телефон. Зашла в приложение социальной сети. Прикусив от досады нижнюю губу, открыла чат с Кириллом. На нее таращился задумчивый смайл и вопрос: «Мы знакомы? Ты кто?»

В голову лезли только матерные. На себя, конечно. Сама напросилась, отправив запрос «в друзья». Пальцы забегали по экрану, набирая оправдательное послание, но она вовремя остановилась. Что она напишет?

«Привет, я хотела узнать...»

Что узнать? Зачем узнать?

Марья соскочила с дивана и забегала кругами, издавая гневное рычание.

Остановилась, успокоившись немного. Стерла первые строчки. Почесала указательным пальцем кончик своего любопытного носа.

Набрала короткое: «Привет. Кажется, произошла ошибка. Не туда нажала» и жамкнула на стрелочку «отправить».

Появились зеленые галочки, что послание прочитано. Облизнув пересохшие губы, Мария вдруг поняла, что на собрании так не волновалась, как сейчас ее потряхивает. С той стороны, далеко-далеко, где-то на конце этих сообщений, находится ее сводный брат. Возможно — да. Возможно — нет.

Мария уставилась в экран, ожидая ответа. Каждое мгновение казалось вечностью.

Что он подумает? Решит, что она сумасшедшая? Или, может быть, спишет все на случайность и забудет?

На экране всплыло уведомление. «Привет Что за ошибка? Куда ты не туда нажала?»

Мария два раза моргнула, соображая кто из них больший идиот: она, что начала извиняться за глупую ошибку, или он, что ни черта не понимает... Или делает вид.

Маша судорожно выдохнула. Осмотрелась, будто искала подсказки. Ее разыгрывают? Или тот Кирилл настолько тупой? Если еще что-то напишет, это будет похоже на общение глухого с немым? Ты ему слово, он тебе — два. Потом хрен отвяжется. Почему Мария не могла сидеть на жопе ровно, как советовал ей Буров?

«Прости, просто хотела написать подруге, а выскочил твой контакт. Случайно. Я нажала «добавить в друзья», — напечатала она, чувствуя, как потеет лоб, спина и прочие части тела.

Ответ пришел мгновенно: «Бывает. Не переживай». И смайлик. Улыбающийся.

Мария медленно опала на диван. Хихикнула, как дурочка, прикрыв ладошкой рот.

Дебильное состояние, что избежала какой-то неминуемой катастрофы. Где-то над головой просвистел кирпич. Не попал.

Смайлик этот... дьявольски дружелюбный смайлик — просто пиксели, передающие эмоции в цифровом пространстве. Он должен был успокоить. Тема закрыта. Так почему у нее такое чувство, что открылся портал в какую-то совершенно другую реальность?

— Маразм крепчает Маша, — выдала она себе вслух, чтобы успокоиться. — не пора ли тебе в душ и баиньки?

И только она встала и расстегнула молнию сбоку на юбке, перешагнула ее, оставшись в кружевных черных трусах... Раздался звонок в дверь. Настойчивый.

Протяжный. Наглый.

«Надеюсь, это мама пришла» — Мария начала натягивать юбку обратно.

20.

Нина Ивановна оглядела дочь с ног до головы и только убедившись, что все «показатели» в норме, заговорила:

— Маша, ко мне приходил твой муж.

Мария, конечно, ожидала, что Макс вытворит нечто подобное. Но, ее совсем не волновало, чего хочет бывший, изворачиваясь в попытке запрыгнуть обратно на ступеньку, с которой слетел. А вот, что скажет мама, действительно важно услышать...

— Жаловался? — вздохнула Мария, вынимая из обувницы тапочки с белой бахромой, которые были предназначены только для матери.

Нина всунула ноги в тапки, сидя на пуфике и подняла на нее карие глаза. В них ничего, кроме усталости. Ни осуждения. Ни сожаления. Ни гнева, что дочь выгнала мужа из дома, после двенадцати лет брака.

— ЭХ, дети, дети... — покачала головой Нина Ивановна. — Не умеете вы ценить то, что имеете.

— Мам, это он мне изменял, а ни я ему! Зачем позволять вытирать об себя ноги? —агрессия сама вырывалась, стоило затронуть за больное.

— А ею и не оправдываю, дочь. Сказала, что вы взрослые люди и сами разберетесь. Что в ваши отношения я лезть не буду. А что ты хочешь услышать, Маша? Решение принимать тебе. Я лишь хотела убедиться, что ты осознаешь всю серьезность ситуации, — напряженные плечи, которые мама пыталась расправить, возвращались в исходное положение «сложенных за спиной крыльев».

Нина поднялась и шоркая тапками по полу, будто ноги совсем не поднимаются, маршем «утят» отправилась на кухню. Мария следом. Настороженно. Лицо как у лисы, разнюхивающей: где курятник?

Неожиданно! Маша думала, что ее будут жизни учить, согласно учебнику «Домостроя» и читать нотации строгим учительским голосом.

Но, в глазах матери прослеживалась не только поддержка, но и отблеск собственной пережитой боли. Она знала, как это — когда