Семнадцатый - Эмилия Вон

Я сильнее сжала стаканчик с кофе, рискуя раздавить его и обжечься, но понимала, что физическая боль вряд ли сравнится с той, что поселилась в моей груди из-за отказа Диего.

– Чувствовать себя бесполезной, отвергнутой, ненужной каждый раз, когда ты протягиваешь к нему руку, – унизительно и… больно. – Предательская слеза скатилась по щеке, и я позволила ей упасть на руку. – Я не знаю, что мне делать, Марко. Как мне помочь ему, если он не хочет моей помощи? Как мне быть рядом с ним, если он отгораживается от меня всякий раз, когда я делаю шаг навстречу? Он кажется таким холодным и отстраненным…

Усмешка вырвалась из меня, когда я откинула голову к потолку, стараясь сдержать накатывающие рыдания.

– Я даже не уверена, что он сейчас действительно спит, понимаешь?

– Черт, Сел.

Марко забрал у меня кофе, поставив стаканчик на журнальный столик рядом, и притянул меня к себе. Я позволила себя утешить.

Он гладил меня по спине, пока мы сидели так некоторое время, нарушаемое лишь шумом кондиционера в коридоре. Затем я освободилась из его объятий, вытерла слезы и поправила волосы.

– Ты не бесполезна, Селена. Ты замечательная. Просто… Диего сейчас напуган. Представь, что он идет по тонкому канату над обрывом. Один неверный шаг означает конец. Ему нужно немного времени и пространства, чтобы справиться со всем этим. Самому. Ты же знаешь его. Он всегда был таким. – Марко сделал глоток кофе. – Однажды на тренировке я заметил на его спине следы от ударов ремнем, и, когда спросил, откуда это, Диего отказался отвечать. Через пару недель он не пришел на тренировку и в школу. Я пошел к ним домой, постучал в дверь. Открыла Лаура, вся заплаканная и расстроенная. Она пригласила войти и подождать Диего, пока он спустится. Я заметил, что перила на лестнице были сломаны, а позже, когда Диего спустился вниз с гипсом на руке, все понял. Я предложил ему пожить у нас и обратиться к моим родителям, но он отказался.

Я прикрыла рот ладонью, горло жгло от нового потока слез и жалости к тому мальчику, который пережил эти ужасы в раннем возрасте. Диего не любил делиться воспоминаниями и рассказами о тех временах, но я знала, что ему непросто было пережить все это. Однако слышать это от близкого ему человека, который своими глазами видел происходящее, было равносильно эффекту разорвавшейся бомбы.

– Позже, когда Рикардо оставил их, Лауре понадобились деньги для погашения долгов этого ублюдка. Тогда Диего устроился работать в какой-то подпольный бар, мыть унитазы, – продолжил Марко, проводя рукой по подбородку. – Когда я случайно узнал об этом и предложил помощь, он не принял ее. Напротив, мы поругались, даже врезали друг другу пару раз, но тема была закрыта. И так было всегда. Диего не привык принимать чью-то помощь. Он сам справляется со всем с самого детства, поэтому дело не в тебе, Сел. – Он посмотрел на меня и грустно улыбнулся. – Просто сейчас он пытается справиться с тем, что произошло, по-своему. Диего любит тебя. Всегда любил. Даже когда не понимал этого.

– Знаю, – тихо ответила я. – Но это так тяжело. Хочу, чтобы он знал, что я здесь ради него.

– Он знает, – уверенно проговорил Марко, сжимая мою руку. – Просто дай ему время.

Глава 36. Диего

Мадрид. Испания

Март 2025

Три бесконечных дня, словно тягучая кара, сковали меня в этих стенах. Палата, до сих пор пахнущая лекарствами и отчаянием, наконец опустела. Лишь экран ноутбука мерцал в полумраке, напоминая о недавнем присутствии Селены. Запах свежего кофе, словно призрак ее заботы, витал в воздухе, напоминая о девушке, которая, как всегда, была рядом. Но сейчас ее не было, и я мог позволить себе вздохнуть полной грудью, хоть на миг отпустив напряжение.

Она не покидала меня ни на минуту, словно невидимый щит, охраняющий мой разум от мрачных мыслей

«Все будет хорошо», – эта фраза, как назойливый шепот, звучала у меня в голове с тех пор, как я попал сюда с острой болью, пронзившей колено и заставившей меня кричать от невыносимой агонии. Селена шептала эти слова, прижавшись ко мне, уткнувшись лицом в мою грудь и крепко сжимая мою ладонь в своей.

Но эти слова превратились в мучительный кошмар с той минуты, когда врачи озвучили диагноз. Разрыв крестообразной связки колена – приговор, способный перечеркнуть карьеру даже самого талантливого футболиста.

Статистика, как неумолимый судья, вынесла свой вердикт: сорок процентов игроков никогда не возвращаются на поле после подобной травмы. И каждый день реабилитации отдалял тебя от команды, от мечты, от всего, ради чего ты жил последние годы. Восемь, иногда десять месяцев реабилитации могли изменить многое. За это время мир футбола двигался вперед, оставляя тебя позади, как забытый багаж на вокзале.

Еще вчера я стоял на вершине успеха. Новый контракт, близость чемпионства, вызов в сборную для участия в отборочных матчах чемпионата мира… Все было так близко, так реально. А теперь я лежал здесь, беспомощный, неспособный встать с постели без чьей-то поддержки. Страшно было осознать, что я мог стать частью статистики тех, кто никогда не вернется на поле.

Так что фраза «все будет хорошо» казалась насмешкой. Ни черта не будет хорошо!

Эти слова стали напоминанием о том, что жизнь навсегда изменилась. Они кажутся пустыми, потому что я понимал: ничто не будет таким, каким было раньше. Я застрял в этом кошмаре, теряя шанс всей своей жизни, ради которого трудился долгие годы.

Страхи и сомнения бурлили внутри меня, как штормовой океан. Смогу ли я снова бегать по зеленому газону, чувствовать ветер, ощущать сладкий вкус победы? Или мое будущее – это огромный красный крест, перечеркнувший всю мою жизнь?

Пытаясь подавить эти мысли, я потянулся за бутылкой воды, чтобы хоть как-то облегчить сухость в горле. Но пальцы лишь скользнули по холодному стеклу, не достигнув цели. Тогда я попытался изменить положение тела, но резкая боль пронзила ногу, заставляя меня вскрикнуть:

– Черт!

Бутылка упала на пол, разлетевшись на осколки, точно так же, как рассыпались мои надежды и уверенность в себе. Боль скрутила тело, и я едва сдержал стон.

На мой крик в комнату вбежала Селена, ее лицо исказилось тревогой. Следом за ней появился Марко. Селена бросилась ко мне, ее теплые руки коснулись моего запястья, гладили его, словно пытаясь прогнать боль.

Я